Ангел из авоськи - [37]

— Ты что делаешь? — заорала Ангел.

Может быть, она так бы и не заорала, если бы не последние события, которые надорвали ей нервы.

— Ты зачем в мой рюкзак лезешь, а?

Ангел подняла с пола листки.

— Это мои листки, почему они у тебя?! Ну ты, сучка мелкая! Давай, колись! — И схватила Тинку за волосы.

Та завизжала. Появилась Алена. Ей не слышны были крики, но что-то ей показалось неблагополучным, и она пошла разыскивать исчезнувших подруг.

— Девочки, куда вы?.. — начала было она, но, увидев всю мизансцену, испуганно спросила: — Что здесь происходит?

Тинка кинулась ей на грудь, обняла за шею и истерично забормотала:

— Алена, спаси меня от этой сумасшедшей! Я боюсь ее! — И спрятала мокрое лицо на груди у Алены.

Алена как-то и сама побаивалась Ангела, и сразу, и теперь тем более. Непонятная ее история со стариком… В ней есть какая-то тайна. И чего она налетела на Тинку?.. Алена обратила внимание на бумаги, разбросанные по полу, рюкзак, снятый с крючка… И она повторила:

— Что здесь произошло? Мне как хозяйке дома кто-нибудь расскажет?

Она сделала строгий вид. Но какой у нее строгий вид! Кто ее боится! Нет у Алены защиты.

— Рассказывай, — грубо сказала Ангел Тинке и, обращаясь к Алене, пояснила: — Я знаю столько же, сколько и ты, Алена…

Тинка молчала, только всхлипывала и не отрывалась от Алены. Надо было брать ситуацию в руки. Не милицию же вызывать?

— Девочки, мы — не чужие друг другу, мы — друзья, и надо во всем разобраться.

Ангел хмыкнула.

— Да, друзья, — повторила Алена, — идемте в гостиную. А ты, Тинка, перестань реветь и отлепись от меня. Ангел тебя бить не собирается, да и я не позволю. Ты — такой же мой гость, как и она.

Она оторвала руки Тинки от своей шеи, вытерла ей лицо платком и, обняв за плечи, повела в гостиную. Ангел секунду подумала: «А пошли вы все!.. Взять рюкзак, рукопись и уйти. Пусть что хотят, то и делают со всем этим стариковым барахлом». Но Алена прихватила с пола листки. Вздохнув, Ангел пошла за ними.

Они расселись, как прежде, для чаепития.

— Тина, — обратилась Алена к подружке, которую, несмотря ни на что, любила, — скажи, зачем ты лазила к Ангелу в рюкзак?

Меж тем Ангел развязала тесемку рюкзака и вытащила оттуда свернутую «Комсомолку». Тинка со страхом смотрела на это.

— Вот, — сказала Ангел, — видишь, Алена, это она всунула вместо того, что там лежало, а сегодня хотела все подложить на место… Я помешала. Зачем это ей? Объяснить-то можно? Или нельзя?

Тинка была из тех трусих, у которых никогда не возникает даже болезненное «безумство храбрости», она была из тех, у кого от страха заходит «ум за разум» и человек может впасть в истерику или войти в ступор или находиться в состояние бреда.

У Тинки наличествовало, пожалуй, все.

— Это Родины документы! Мне Тимоша сказал! Он велел мне взять их и принести ему — начала она на крике, — чтоб посмотреть! И сказал, что это ты их взяла… — тут Тинка полными слез глазами, огромными от ужаса, глянула на Ангела. Та только усмехнулась.

Тинка дрожащим пальцем показала на бумаги, лежащие на столе, они яйца выеденного не стоят, сказал Тимоша, и это совсем не то. Последнее она прошептала и замолчала, казалось, навеки. Ангелу очень хотелось посмотреть, что же в этих бумагах, но ведь она как бы должна знать — что?.. А она — не знает, потому что дура и только тем и занималась, что страдала по Максу. Алена, принявшая на себя роль третейского судьи, взяла бумаги, сложила их ровненько и стала читать. Она читала, Тинка подвизгивала с плачем, которого, по правде, уже не было, Ангел со скрытым интересом следила за Аленой, у которой по мере чтения менялось лицо. Из равнодушного — в заинтересованное, потом в жалостливое, и вдруг у нее из глаз потекли слезы.

Алена неожиданно зло посмотрела на Тинку:

— И это твой придурок Казиев назвал дерьмом? — Она задумалась на минуту… — Нет, он не придурок! Он решил тихо-тихо прибрать все к своим рукам, я думаю… А ты, Тинка, дурочка, и твой Казиев отлично это знает и знает, что ты разнесешь его мнение о рукописи на весь свет… А он поставит фильм, и это уже будет его фильм. Подумаешь, какой-то старик там что-то… Да он этого старика купит-перекупит!

— Не купит и не перекупит, — обронила Ангел.

— Ты знаешь, что здесь? — спросила Алена, и Ангел честно покачала головой.

— Ну и дура?! — удивилась Алена. — Ну вы, девки, и дуры! Если б я хоть что-то знала! Но ведь ты ничего нам про это не сказала! — уничтожающе посмотрела она на Ангела. — Чье это, вообще? Кто это написал?.. Я не о письмах, я о сцене (в это время Ангел схватила листки и стала читать, к ней пристроилась Тинка, боязливо подглядывая через плечо)… — Кто-нибудь из вас знает?

— Я знаю… — ответила замедленно Ангел, — только, наверное, не все… Я это взяла у старика, когда он отнял у меня паспорт и рукопись Леонид Матвеича!..

— Так это не Леонид Матвеич написал?

— Нет…

Тинка пискнула:

— Прочти, Ален, вслух. Я не разбираю, мелко…

Алена прочла им сцену в загоне у Хуана и коротенькое письмо.

Ангел и Тинка сидели пришибленные. Потом Алена сказала:

— Надо вернуть это старику. Он-то знает, чье это. Больше мы сделать ничего не можем.