Ангел и муза - [7]

— Для меня, друг мой, это тоже искушение...

— Выходит, у судьбы есть черновик?

— Черновик есть, судьбы нет.

— Неужели возможно убедить Бога?

— Для Него нет ничего невозможного. Историю человечества, конечно, никто переписывать не станет, но отдельно взятый, назовем так, рассказ — запросто. Как, собственно, тот, который сейчас пишется.

— Тогда зачем выбор?

— Человек рождается с выбором, живет с ним и даже умирает с ним. Остальные существа на этой планете не выбирают, а слепо подчиняются инстинктам. Единственный, кто еще обладает правом выбора — это Бог.

— А вы?

— Я не могу повлиять на ваш выбор, я даже не должен был его предлагать. Мне просто нравятся ваши стихи.

— А Ему?

Ангел промолчал, но ответил на другой вопрос:

— В этом случае я уважаю любой ваш выбор.

Баталов легко поднялся и повернулся. На западе, куда ему предстояло направиться, клубились неестественно фиолетовые тучи, словно кто-то выплеснул в небесное море цистерну школьных чернил. Он шагнул с какой-то детской уверенностью в том, что состоявшаяся беседа — это не более чем проверка, подобно той, которую проходят сказочные герои.

Глядя ему вслед, ангел сказал:

— Определенно, они будто охотятся на поэтов! А могло бы получиться... — он с небесным сожалением поглядел на книгу в своих руках.

Фиолетовые чернила поглотили хрупкую фигуру Дениса Баталова.

* * *

Серая утренняя хмарь крадучись входила в окно. Баталов открыл глаза, но сделал это неосознанно. Проснулся только один маленький нерв, один из сотен тысяч. Окружающий его мир состоял из незнакомой комнаты, точнее больничной палаты (что еще предстояло понять), и заполняемого робким рассветом окна. И были еще голоса...

— Он, конечно, хлюпик, но мужик... Я думал, стихоплеты — нытики и размазня. А этот... Уважаю! Единственный мужик среди этого откормленного быдла. Чертова машина! По закону подлости! Я бы не опоздал! Надо было тебя под домашний арест посадить.

— Я хотела сама заработать деньги!

— Зачем я подарил тебе цветочный магазин?

— Врач сказал: ему нужен постоянный уход. Надо будет кормить, учить говорить, ходить...

— Наймем лучших докторов.

— Знаешь, Олег, я решила бросить спорт. Впервые почувствовала, что кому-то нужна больше, чем себе.

— Поздно, конечно, но лучше поздно, чем женщина в космосе.

— А за этого Грогги у тебя опять будут неприятности.

— Главное, чтобы у тебя их не было. На нем, между прочим, тоже дерьма полно висит.

— Смотри, он открыл глаза!

Пройдет еще много времени, прежде чем Ксения Реброва выведет Дениса Баталова в больничный скверик. Они будут идти по грустной аллее, между заснувших тополей и кленов в тихое завтра. Кто-то из соседней палаты выглянет в окно, и ему покажется, что он увидел идущего вслед влюбленной паре человека с крыльями и раскрытой книгой. Но только покажется. По этой аллее они уйдут в другую жизнь.

* * *

Говорят, в небольшом цветочном магазине, в центре старого города, где улочки нельзя испортить иностранной машиной или рекламным щитом, у прилавка стоит удивительно красивая женщина. Плавными, как вечность, движениями она ухаживает за своими питомцами, а в глазах ее живет тайна, за раскрытие которой мужчины сжигают свои сердца. И еще говорят, если влюбленный мужчина купит у нее букет, то ему обязательно повезет. Но, скорее всего, это рекламный трюк или красивая городская легенда, как и та, что в соседнем книжном магазине сидит в кресле рано поседевший молодой человек, который якобы цитирует неизданные стихи Гумилева, Есенина, Рубцова... Спросите, откуда он их знает, и он с легкой улыбкой ответит: от ангела. Так или иначе, купленные в этом магазине учебники легко даются студентам и школьникам, а уж если покупатель выбрал томик стихов, то несколько дней его не покинет странное возвышенное настроение. Как бы там ни было, но в девятнадцать ноль-ноль оба магазинчика закрываются, а продавцы — цветочница и букинист — уходят под руку, слегка склонив друг к другу головы. Жаль, что со спины не видно ее счастливую ангельскую улыбку, и не слышно ненаписанных великими и забытыми поэтами стихов. Они идут так в течение нескольких лет, и будут идти вечно, хотя давно уже известно, что муза не может быть ангелом и наоборот.

Июнь-август 2003 г.