Ангел Габриеля - [11]

С бьющимся сердцем, сжав кулаки, весь дрожа, он поспешил в комнату сына. В детской царила тишина. А кровать…

Тристан подошел к кровати. Она была прибрана, и лишь подушка хранила отпечаток головы ребенка. Но самым ужасным было то, что старый тряпичный пони Габриеля лежал брошенный на покрывале. Если бы Габриель вдруг отправился на небо, он бы и тогда ни за что не расстался со своей любимой игрушкой.

А что, если женщина похитила Габриеля? Увела его с собой? И мальчик пошел за ней, веря, что она ангел, присланный матерью.

«Когда вечером вы будете беседовать с Богом, попросите, чтобы Он получше устроил судьбу ребенка», – припомнил он свои жестокие слова накануне.

Тристан выскочил из детской и бегом спустился по лестнице, громко зовя сына и ожидая самого худшего. Кухарка миссис Берроуз, ковыляя, вышла из кухни; дворецкий Берроуз поспешил навстречу Тристану, насколько ему позволяли старые больные ноги.

– В чем дело, мистер Тристан? Что случилось? – всполошился дворецкий.

– Габриель… Вы его видели?

Миссис Берроуз побледнела.

– Нет, сэр. Я думала, он еще спит, и не стала будить бедняжку. Какой смысл, если мы не празднуем Рождество?

– Господи, помоги нам! – воскликнул Тристан, скорее приказывая, чем умоляя. – Обыщите дом. Каждый закоулок. Вчера здесь была женщина, наверное, она его и похитила.

– Какая женщина, сэр? – изумился Берроуз, как если бы Тристан открыл ему, что в корыте его жены поселилась русалка. – Но кто она? Кто…

– Она пробралась в дом, а я оставил ее переночевать, – с раскаянием признался Тристан. – Я сам ей это разрешил.

– Вы разрешили незнакомой женщине… – начала было миссис Берроуз, но смутилась и покраснела, устыдившись, что попрекает хозяина. – Даже если так, – продолжала она, – это не означает, что леди забрала Габриеля с собой. Может, он, как всегда, играет в свои игры где-нибудь на чердаке. Он говорит, что там он никому не мешает.

Даже не глядя на печальное лицо миссис Берроуз, Тристан догадался, что кроется за ее словами. Габриель играл на чердаке, чтобы не беспокоить отца.

– Я пойду поищу его, – объявил Тристан. – А вы тоже проверьте все комнаты и чуланы. Если найдете его, скажите ему…

Остальные слова Тристан договорил уже про себя: «Скажите ему: мне очень жаль, что я так вел себя с ним. Скажите, что я не хотел его обидеть. Скажите, что я его очень люблю…» Тристан смущенно опустил голову: он знал, что никогда не решится произнести вслух подобные слова.

– Мы сразу сообщим вам, как только найдем его, сэр, – заверил хозяина дворецкий.

Через прихожую и парадную дверь Тристан выбежал наружу. Ночная метель засыпала снегом и сровняла ступени крыльца, превратив его в горку, покрыла ветви деревьев и фонарные столбы пушистыми белыми шапками и нагромоздила сугробы во дворе, так что к дому теперь вряд ли мог проехать экипаж или карета.

Откуда же начинать поиски? Внезапно Тристан заметил две пары следов, ведущих прочь от дома по свежевыпавшему снегу. Одни были маленькими отпечатками сапог ребенка. Габриель…

Следы вели в сторону сада. Наверняка женщина решила скрыться вместе с ним через заднюю калитку сада, чтобы никто не мог их заметить. Тристан пустился бегом, надеясь, что повозки и кареты не уничтожили их следов на улице. Он бежал прямо по следам сына, бежал и молился – это у него получилось само собой. Он как раз миновал беседку, увитую в это время года голыми стеблями роз, когда до его слуха донесся пронзительный крик, может быть, крик о помощи. Неужели Габриель? Габриель понял, что Алана хочет его похитить!

Вихрем Тристан ворвался в сад через ворота в кирпичной стене, отделявшей двор от сада позади дома, и застыл на месте как вкопанный.

Какие только страшные картины не возникали в его воображении, пока он искал сына: Габриель, отбивающийся от Аланы, которая тащит его за собой; или, еще ужаснее, его доверчивый невинный мальчик сам идет навстречу опасности, увлекаемый леденцами или сказками о волшебных звездах и небесах. Но Тристан оказался совершенно не готов к открывшейся перед ним картине.

Его всегда серьезный и застенчивый сын, забыв обо всем на свете, катался в мягком пушистом снегу, как молодой щенок. Его нос и щеки раскраснелись от мороза, снег прилип к одежде, а Алана Макшейн со смехом бросала в него снежками.

– Ты слепил снеговика, Габриель Рэмзи! А чем ты сам не снеговик? – весело кричала Алана.

Радостный крик вырвался из груди Габриеля, и Тристан изумился.

Габриель смеялся! Тристан слышал, как его сын смеялся! Звук, совсем ему незнакомый, с горечью признался он себе. Тристан стоял и смотрел на нового Габриеля, столь не похожего на маленькое угрюмое привидение, обычно бродившее по комнатам пустынного дома. И кто же был феей, совершившей столь удивительное превращение? Ну конечно же, она, Алана Макшейн. Мороз разрумянил ее лицо, сделав его еще прекраснее, завитки шелковистых золотисто-каштановых волос выбились из-под капора, накидка была вся в снегу.

– Перестань, Лани! – взвизгнул мальчик. – Мне надо закончить снеговика! А то папа хватится своей шляпы!

– Ты говоришь, отец хватится своей шляпы? Отлично! Давай же поскорей вернем ее, пока он не отправился к себе в контору!