Ангел Экстерминатус - [123]

Каждое соединение обладало достаточной мощью, чтобы сокрушить целую планету, мощью явно избыточной для завоевания этой цитадели. Пертурабо не хотел никаких сюрпризов: если события будут развиваться так, как он подозревал, ему понадобится сокрушительная сила, готовая действовать без промедлений.

Воинство Фулгрима раздробилось на отдельные банды размером от нескольких сотен легионеров до почти тысячи. Судя по всему, каждую такую группу возглавлял капитан, но причудливые украшения на доспехах воинов часто не позволяли определить их звание. Хотя III легион и далеко ушел от стандартной организации, его воины все же сохранили некое представление об иерархии: рассредоточившись, они присоединились к отрядам Трезубца.

Завершал построение длинный конвой автопоездов — шестьдесят высокобортных грузовиков, так тяжело нагруженных, что их днища почти цепляли землю. Обычно они перевозили большие партии боеприпасов, необходимых для артиллерийских полков; сейчас их охраняли воины в терминаторской броне и целая армия дредноутов.

— Что же ты задумал, брат? — тихо спросил Пертурабо.

Обернувшись к нему, Фулгрим витиевато поклонился, так что плащ взметнулся у него за спиной, точно крылья того мифического существа, с которым он всегда себя отождествлял. В тени Фулгрима, под присмотром двух воинов из его Гвардии Феникса, стоял Каручи Вора. На лице эльдар одновременно читались и торжество, и настороженная неприязнь, как будто внутреннее пространство цитадели в равной степени завораживало его и пугало.

Пертурабо решил, что убьет чужака, как только их миссия в крепости будет закончена.

— Отдавай приказ, брат, — сказал Фулгрим снисходительным тоном и с хищной улыбкой, так, словно проявлял великодушие.

Пертурабо кивнул, и Дети Императора радостно взревели, когда заработали двигатели сотен машин. Триархи уже собирались присоединиться к своим отрядам, но Пертурабо остановил их:

— Остерегайтесь, — он искоса взглянул на воинство брата, — всего.

Форрикс понимающе кивнул.

— Железо внутри.

— Железо снаружи, — ответил Пертурабо и, оставив укрепленный плацдарм позади, повел армию Железных Воинов и Детей Императора в самое сердце Амон ни-шак Каэлис.

Люций бежал рядом с ревущими «Носорогами» по широким улицам цитадели, раздраженный тем, что враг до сих пор не показывался. Зеленое мерцание, которое испускал город, давало достаточно света, но жизни в нем не было. Люций заметил один любопытный факт: этот свет не отражался ни от одной поверхности, даже самой чистой и отполированной. Блестящее серебро его клинка не приобрело даже слабого зеленоватого оттенка.

Воины III легиона двигались без всякого порядка: каждый отряд шел в своем темпе, некоторые еле плелись, другие обгоняли технику. Реактивные мотоциклы, выписывая в воздухе переплетение виражей, проносились иногда так близко, что Люций мог бы при желании отрубить наезднику голову. Ядром наступления были угрюмые Железные Воины, собравшие смехотворно большие силы для такого пустякового задания. Командовал ими Барбан Фальк, один из приближенных Пертурабо; Люций потратил несколько мгновений, прикидывая, насколько силен этот воин, как он держит равновесие, как глубоки его выпады.

«На всякий случай, — подумал он с упоительным весельем, — если этот хрупкий союз все же даст трещину».

Даже в многослойной броне катафракта Фальк был гигантом; по тому, как он быстро оглядывался по сторонам, казалось, что он что-то ищет. Люций заметил в воине нерешительность, непонятную настороженность, из-за которой его отряд отставал от двух других.

Интересно, что Фальк видит? Люций решил запомнить эту деталь; пусть его клинок и не сразу пробьет доспех Фалька, даже такое преимущество не даст воину времени дотянуться латными перчатками до Люция. Мечник пошевелил пальцами на рукояти кнута, который он забрал у погибшего Калимоса. Ее поверхность была обтянута фактурной внешней шкурой глубоководного цефалопода, каждый квадратный миллиметр которой покрывали микроскопические крючки, гарантировавшие владельцу оружия непередаваемые ощущения.

Отвлекшись от расправы над Барбаном Фальком, Люций сосредоточился на статуях, что стояли вдоль широких улиц. Он позволил колонне бронетехники неторопливо прогрохотать мимо, а затем подбежал к ближайшей гробнице, наслаждаясь яркими цветами и волнующей текстурой мозаик, украшавших ее поверхность. Фигуры в основном представляли смесь художников, скульпторов, певцов, акробатов и других творческих личностей, но неожиданно много среди них было и воинов. Некоторые сражались длинными пиками, которые изрыгали огонь; на других были кричащие маски; третьи были вооружены парными клинками. Люцию нравилось, с каким изяществом и чувством равновесия держатся эти воины, и он попробовал воспроизвести движения мечников-эльдар, копируя их боевые стойки и приемы в собственном танце, в котором его клинок сплетал вокруг него серебряную паутину из стали.

Хмыкнув, Люций стал двигаться еще быстрее, так, что каждый поворот, каждый удар сливались в вихре пурпура доспехов и серебра клинка. Мечник кружился вокруг фигур, украшавших дорогу, и наслаждался восторженными взглядами собратьев-легионеров и сдержанным уважением Железных Воинов. Он пронесся по всему мавзолею, маневрируя между кристаллическими статуями, и в конце пути взвился в воздух, хлестнув кнутом. Шипастый ремень обвился вокруг шеи скульптуры на углу здания и начисто срезал голову — но не успела она упасть, как меч Люция рассек ее надвое. От удара о землю половинки рассыпались взрывом блестящих стеклянных осколков; после этой экзекуции Люций легко опустился на ноги, отведя руку, державшую меч, за спину и позволив кнуту извиваться на мостовой.