Ангел для сестры - [114]

Я закусила губу, почувствовав, как у меня выступили слезы.

– Это было лучше всего, – ответила я.

Четверг

Один огонь другого выжжет жженье,

Любую боль прогнать другая сможет.

Вильям Шекспир. «Ромео и Джульетта»

Кемпбелл

Шел дождь.

Когда я вошел в гостиную, Судья стоял, прижавшись носом к оконному стеклу, которое в моей квартире занимало целую стену. Он тихо лаял на капли, зигзагами стекавшие по стеклу.

– Ты не сможешь их достать, – сказал я, погладив его по голове. – До другой стороны тебе никак не добраться.

Я сел на коврик рядом с ним, хотя знал, что нужно встать, одеться и ехать в суд. Знал, что должен просмотреть свою заключительную речь, а не сидеть здесь без дела. Но в такой погоде было что-то завораживающее. Когда-то я часто сидел на переднем сиденье папиного «ягуара», глядя, как капли стекают по ветровому стеклу к стеклоочистителям, словно камикадзе. Он любил включать очистители в прерванном режиме, поэтому в моей части стекла мир надолго превращался в дождь. Это выводило меня из себя.

«Когда сам станешь водить машину, – говорил папа, – будешь делать все, что захочешь».

– Кто первым пойдет в душ?

Возле двери в спальню стояла Джулия в моей футболке, которая доставала ей до середины бедра. Она пошевелила пальцами ног в ворсе ковра.

– Иди ты первая, – предложил я. – Я могу вместо душа выйти на балкон.

Она заметила, что идет дождь.

– Ужасно, правда?

– Прекрасный день, чтобы сидеть в суде, – ответил я, но вышло не очень убедительно. Я не хотел слышать сегодня решение судьи Десальво, и впервые это не было связано со страхом проиграть процесс. Я сделал все, что мог, учитывая показания Анны. И я очень надеялся, что избавил ее, насколько возможно, от угрызений совести. Она уже не кажется нерешительным ребенком, это правда. Она не кажется эгоисткой. Анна выглядит такой же, как и все остальные – она пыталась понять, кто она и что с этим делать.

Правда заключается в том, что, как сказала Анна, в результате никто не выиграет. Мы произнесем заключительные речи, выслушаем мнение судьи, но даже тогда это не закончится.

Вместо того чтобы идти в ванную, Джулия подошла ко мне. Она села рядом, скрестив ноги, и прикоснулась пальцами к оконному стеклу.

– Кемпбелл, – проговорила она. – Не знаю, как тебе это сказать.

Внутри у меня все замерло.

– Скажи быстро, – предложил я.

– Я ненавижу твою квартиру.

Проследив за ее взглядом, я увидел серый ковер, черные диваны, зеркальные стены и лакированные книжные полки. Здесь было полно острых углов и дорогих произведений искусства. Здесь было полно электронной техники последних моделей. Это была квартира мечты, но ее нельзя было назвать домом.

– Знаешь, – согласился я, – я тоже ее ненавижу.

Джесси

Шел дождь.

Я вышел на улицу и пошел пешком. Я шел по улице мимо начальной школы, миновал два перекрестка. За пять минут я промок до нитки. И тогда я начал бежать. Я бежал так быстро, что начали болеть легкие и гореть ноги. Наконец, не в силах сделать еще хотя бы шаг, я упал на спину посреди школьного футбольного поля.

Однажды я принес сюда кислоту во время такой же грозы. Я лежал и смотрел, как падает небо. Я представлял, как капли дождя растворяют кожу на моем теле. Я ждал, когда мне в сердце ударит молния и заставит почувствовать себя живым – впервые за все время моего жалкого существования.

Молния так и не воспользовалась возможностью и не ударила в тот день. Не ударила она и в это утро.

Поэтому я встал, убрал мокрые волосы с глаз и попытался придумать план получше.

Анна

Шел дождь.

Это был один из тех дождей, когда вода льется так сильно, что кажется, будто кто-то моется в душе. Такой дождь возбуждает мысли о Божьей каре, наводнениях и ковчегах. Такой дождь заставляет тебя забраться обратно в постель, где простыни еще хранят тепло твоего тела, и сделать вид, что будильник зазвонил раньше времени.

Спросите у любого ребенка, который закончил четвертый класс, и он скажет вам, что вода никогда не прекращает движение. Идут дожди, потом вода попадает в реку. Реки впадают в океан. Оттуда вода испаряется и, как душа, превращается в облака. А потом, как и все в этом мире, процесс повторяется сначала.

Брайан

Шел дождь.

Как в тот день, когда родилась Анна и погода была слишком теплой для новогодней ночи. То, что должно было быть снегом, превратилось в тропический дождь. К Рождеству все прекратилось, потому что на небесах, очевидно, закончилась вода. Но когда я вел машину к больнице и рядом мучилась в схватках Сара, сквозь ветровое стекло почти ничего нельзя было разглядеть.

В ту ночь из-за всех этих туч не видно было ни одной звезды. Наверное поэтому, когда Анна родилась, я сказал Саре:

– Давай назовем ее Андромедой, сокращенно Анной.

– Андромеда? – удивилась она. – Как название фантастического романа?

– Нет. Так зовут принцессу, – поправил я. Я поймал ее взгляд над крошечной головкой нашей дочери. – В небе, – объяснил я, – она находится между своими родителями.

Сара

Шел дождь.

Не самое хорошее начало, на мой взгляд. Я перебирала карточки, на которых записала свою заключительную речь, пытаясь казаться более опытным адвокатом, чем была. Кого я думаю обмануть? Я не адвокат, не профессионал. Я всегда была не более чем матерью, и даже с этой работой не справлялась.