Ангел быстрого реагирования - [79]

— Не слишком нарядные и небольшие, но миленькие,— милостиво оценил он.

В этот момент миленький колокол начал бить. Эрос вце­пился в плечо Фанеса, точно перепуганная белка — всеми десятью ногтями.

— Т-т-т-титаны! Ат-т-такуют!

От неожиданности Фанес споткнулся и вынужден был схватиться за перила. Глубокий бас колокола накапливался в углах помещения, пронизывал мышцы, кости, вибриро­вал в пазухах носа и зубах, казалось, он даже мысли заглу­шал. Путь к бегству был только одни — вверх, поскольку за плечами неудачливых богов уже собрался довольно значи­тельный хвост жаждавшей впечатлений туристской саран­чи.

Наконец они достигли вершины башни и входа на обозревательную площадку.

— Ну тут и сквозняк, как на вокзале,— буркнул Эрос, стараясь пригладить свои локоны, разлохмаченные силь­ным ветром.

— Вон они,— прошептал Фанес, украдкой показывая на влюблённую пару, стоявшую рядом с ограждением. Как и положено влюблённым, они больше обращали внимание друг на друга, нежели на прекрасную панораму Старого го­рода, простиравшуюся внизу. Олух как раз заботливо оку­тывал Мышку курткой, оберегая её от сквозняка.

— Идём, только осторожно.

— Как тут красиво, дорогой,— защебетал Эрос, входя в роль пресыщенной куколки, отмечающей очередные пун­кты в путеводителе Паскаля. Оскалив жемчужные зубки, он небрежно стал перемещаться к краю площадки, где ве­село развевались соломенные пряди Мышки. За ним дви­гался неискренне улыбающийся Фанес, он держал руку в кармане, точно гангстер, стискивающий в потной ладони пистолет.

* * *

Эрос в очередной раз пришёл к выводу, что Фанес пере­живает какой-то кризис. Слишком уж серьёзно он отно-сился к делу. Работа работой, конечно, но из всего следует, по мере возможности, извлекать какое-нибудь удовольст­вие. Между тем бедолага мучился, как обслуживающий персонал водопровода в Тартаре,— кретинки, они ж только через четыре года сообразили, что этот номер с черпанием воды ситом был всего лишь шуткой. Вот и Фанес вошёл в мученический режим и застрял в нём по самое «не могу». Эроса же, наоборот, несмотря на его жалобы, ситуация то­лько забавляла. В итоге всё свелось к внепрограммному осмотру Гданьска. Сейчас, например, можно при случае полюбоваться очаровательными пейзажиками — старин­ные узкие улочки, красные покатые крыши домиков, позе­леневшие медные крыши соборных башенок, ратуша с че­тырьмя циферблатами и курантами...

Эрос подошёл к ограждению и оглядел представленный его вниманию вид.

Башня костёла с достоинством наклонилась слегка вперёд. Эрос судорожно вцепился в предохраняющую сет­ку, у него вырвалось какое-то нечленораздельное кваканье. Башня выпрямилась на долю секунды, чтобы снова откло­ниться, на сей раз назад. Эрос, намертво впившись в ячей­ки сетки побелевшими от усилия пальцами, опустился на колени, издавая писк, точно стекло, терзаемое пеноплас­том. Нечто внутри его сознания пришло к выводу, что и так уже не владеет реакциями тела и остаётся только пассивно наблюдать за происходящим и ругаться на греческом, ла­тинском, испанском и ещё паре других языков. А всякие странные скользкие вещи, которые в настоящее время яв­лялись его внутренностями, перемещались абсолютно бес­порядочно и вообще явно хотели удрать.

В его ближайшем окружении наметилось некоторое за­мешательство.

— Женщине плохо!

— Что с вами? Вам плохо?!

«Остановите эту чёртову башню!» — хотел выкрикнуть Эрос, но ему удалось только жалостно мяукнуть.

* * *

Разнообразие развлечений постепенно начинало дейст­вовать Фанесу на нервы. А, чтоб тебе Гадес и прочая га­дость! Неужели в этой стране ничего не может быть норма­льным? Просто какие-то залежи абсурда, и его обильные запасы, похоже, воздействуют на всё и вся вокруг, в том числе и на этого повелителя кретинов, который выпендри­вается у барьера, а «объекты» тем временем двигаются и сейчас опять выйдут из радиуса воздействия. Несколько се­кунд несчастный Фанес пребывал в сомнении, что ему де­лать: отрывать товарища от сетки или, может, последовать за целями, которые уже направились к выходу, смущённо посматривая на блажившего Эроса. Но внимательный взгляд на напарника убедил его, что приоритетно состоя­ние Эроса. Глаза у божка были вытаращены, как у совы, а из горла вырывался уже хрип. В момент божественного вдохновения Фанес стремительно нацелил свой гаситель на облюбованную пару и нажал вслепую, чувствуя себя как чендлеровский детектив Марлоу, стреляющий через кар­ман плаща. Оставалось надеяться, что он попал.

Потом сконфуженно похлопал товарища по плечу:

— Ты, ну дыши, что ли...

— Господи! Что за мужчины пошли! — возмутилась ка­кая-то женщина, бросаясь к запаниковавшему Эросу.— Глаза закрой, дорогуша. И дыши спокойно... Отпусти сет­ку, я тебя держу. Всё в порядке. Что вы так стоите? Помоги­те же!

С помощью энергичной дамы всё-таки удалось оторвать Эроса от барьера, хотя сначала казалось, что его намертво приварило к сетке, и благополучно увести под крышу.

— Вдох и выдох! Вдох... и выдох! — повторяла взволно­ванная женщина, похлопывая Эроса по руке. Он сидел на грязных досках у стены, серовато-бледный, как извёстка за его плечами. Фанес, дабы соответствовать, держал его за другую руку, хотя не слишком хорошо понимал, что ему следует делать.