Ангел боли: Три четверти его души - [35]

— Здравствуйте, — обрадовалась молодая женщина, взглянув на него.

— Аяки, — узнал ее Дронго. — Неужели такое совпадение возможно? Как вы здесь оказались?

— Я была в Севилье, — улыбнулась молодая женщина, — мне сказали, что после Италии нужно увидеть Испанию. А у меня оставалось три дня, и я полетела в Севилью.

— Это просто невозможно, — растерянно произнес Дронго, — таких удивительных встреч не бывает.

— Бывает, — улыбнулась она, показывая красивые мелкие зубы. — Однажды я познакомилась в Сан-Франциско с американцем, с которым потом столкнулась в Нью-Йорке. Мы вместе вошли в одну кабину лифта. Представляете? Мир невероятно тесен.

— Я очень рад снова вас увидеть, — признался Дронго. — Где же вам больше всего понравилось?

— Везде, — восторженно отозвалась Аяки. — Мне очень нравится Европа. Здесь так красиво. И виза не нужна. Можно из Италии ехать во Францию, Испанию, Австрию. Это так удобно.

— Для туристов, — мрачно кивнул Дронго. Знала бы эта женщина, почему он находится в этом составе. И поинтересовался: — Вы останетесь в Мадриде или сразу улетите в Токио?

— Останусь до завтра, — улыбнулась Аяки. — А вы тоже побудете в Мадриде?

— Наверное. — Он вспомнил, что его чемодан с вещами остался в Кордове. Нужно будет подумать, как его забрать. — Мы с вами должны обязательно увидеться, — произнес Дронго. — Я покажу вам Мадрид. Жаль, что это не получилось в Риме.

— Хорошо, — радостно улыбнулась она.

Есть женщины, глядя на которых мужчины испытывают низменные инстинкты, а есть и такие, рядом с которыми они чувствуют себя умиротворенными, понимая, что в мире существуют гармония и любовь. Аяки была из второй категории. Рядом с ней становилось спокойно и уютно. Дронго кивнул ей на прощание и прошел дальше. В вагоне премьер-класса почти никого не было. Он остановился в дверях. Если и здесь нет убийцы, значит, он ошибся. Маньяк остался в Кордове. Дронго сжал зубы. Очень обидно и глупо.

Он сделал несколько шагов. В дальнем конце вагона сидели две пожилые женщины, пили апельсиновый сок и тихо беседовали. Дронго сделал еще пару шагов и увидел в углу мужчину. Тот поднял глаза и узнал Дронго. Это был тот самый убийца. Чарлз Баррет. Его сумка лежала рядом с ним. Дронго почувствовал, как задергалась его щека. Что ни говори, а это уникальный момент — увидеть наконец перед собой преступника, которого искали столько лет.

Баррет смотрел ему в глаза. Он отлично сознавал, что его узнали. Дронго спокойно прошел к креслу напротив и медленно в него опустился. Теперь они сидели друг против друга и долго молчали. За окнами проплывали поля с оливковыми деревьями. Молчание длилось одну минуту, две, три…

— Извините меня, сеньор, — раздался голос над головой Дронго. Это был проводник вагона. — Вы не показали ваш билет.

— Не показал, — согласился он, не отводя взгляда от своего визави. Дронго говорил по-английски, и проводник его понимал. — Я не успел купить билет. — Он полез в карман и достал зеленую купюру в сто евро. — Пожалуйста, вычтите из этой суммы деньги и дайте мне билет премьер-класса.

— Хорошо, сеньор. — Проводник забрал деньги и отошел от них.

Баррет усмехнулся. У него были правильные черты лица, серые глаза, чувственные губы, ровный нос, хорошие зубы.

— Вы так торопились, что не успели взять билет? — сказал он по-английски.

— Не успел, — подтвердил Дронго. — Очень хотел вас увидеть.

— Решили познакомиться? — Этот убийца был удивительно хладнокровен.

— Нет. Мне не очень хотелось с вами знакомиться. Я хотел вас найти, чтобы арестовать.

— Вы собираетесь арестовывать меня прямо в поезде, на скорости триста километров в час? — поерничал убийца.

— Нет, зачем? Выйти из вагона вы все равно не сможете. А в Мадриде нас уже ждут. Можете считать, что ваша игра проиграна.

Дронго говорил, глядя убийце в глаза, словно гипнотизируя его и не давая возможности наклониться к своей сумке. Хотя в сумке не должно быть оружия, все чемоданы и сумки проверяются перед посадкой в поезда и самолеты. В Испании опасались террористических вылазок баскской организации ЭТА. Однако Баррет не дергался и не пытался ничего достать. Он вообще был удивительно спокоен для сложившейся ситуации.

— Знаете, что говорят немцы в подобных случаях? — поинтересовался он. — Никогда не нужно прекращать борьбы без пяти минут двенадцать, лучше сдаться пять минут первого.

— Так говорил Гитлер, когда советские войска окружили Берлин, — заметил Дронго.

Убийца дернулся. Все-таки он нервничал.

— Это некорректное сравнение, — заявил он. — Не нужно меня сравнивать с фашистами.

— А вы еще и эстет, — разозлился Дронго. — По моим сведениям, на вашей совести несколько десятков трупов. Или вы видите ваше принципиальное различие с фашистами в том, что на их счету гораздо больше жертв?

— К чему говорить о совести? — поморщился убийца. У него были ухоженные руки, ногти, обработанные в парикмахерской, и часы из розового золота с темным циферблатом, о которых сообщил Леру. Дронго сразу обратил внимание на них. Еще одно доказательство не в пользу убийцы.

Проводник принес билет и поинтересовался, что они будут пить.

— Виски, — ответил убийца.