Ангел бездны - [28]

– Мы пропали! – выдохнул он.

– Не говори глупостей.

Спокойствие Стеф вывело его из себя. Совершенно ясно, что фараоны получили указание никого не щадить. Речь шла не о том, чтобы увеличить число помещенных в тюрьмы, концлагеря или школы Пророка, и не о том, чтобы мобилизовать судейскую машину, чья деятельность свелась к выполнению ее простейшей функции. Требовалось очистить Европу от всей этой мрази.

– И что ты предлагаешь? – огрызнулся Пиб.

– Тетя Летиция права: на улице дождь, и нам лучше переждать в доме, пока погода не наладится.

Стеф не стала дожидаться согласия пожилой дамы и направилась к двери особняка, чей покосившийся конек крыши торчал над краем воронки, как корма разбившегося корабля.

– Тьерри, да проснись же наконец и иди поздоровайся с детьми Беатрис.

Пожилая дама провела Стеф и Пиба туда, где находились руины кухни, и принялась готовить им горячий шоколад. Поскольку электричества не было, она поставила кастрюльку с молоком на стеклокерамическую горелку. Она выудила из-под развалин ложечки, уцелевшие кружки и большую часть продуктов, подаваемых на завтрак: заменитель какао, сахар, хлеб для тостов, джемы. Пиб и Стеф помогли ей поставить стол, табуретки и устроились под накренившимся куском крыши – в единственном углу, где можно было укрыться от дождя.

– К старости он совсем обленился…

Хлопоча у плиты, женщина все время что-то приговаривала. Временами в ее нескончаемом бормотании вдруг слышалась какая-нибудь внятная фраза, но она не нуждалась в ответах или отвечала сама себе, прежде чем снова пуститься в бессвязные рассуждения. Утреннюю тишину пронзали гранатометные очереди, взрывы минометов, чьи-то завывания.

Стиф сняла с себя форменную куртку, ботинки, носки, брюки, рубашку и, оставшись в одной майке и трусах, положила в вещи пистолет и свернула их клубком. Все это она убрала вниз уцелевшего стенного шкафа.

– Ты чокнулась?

– Мы ночевали у нашей тетушки, – прошептала она, снова садясь за стол. – А порядочные племянники, ночующие у своей милой тетушки, не одеваются, как «подонки», и не носят при себе оружия. И вообще ты должен говорить девушкам не «чокнулась», а «сошла с ума».

Прямо у дома раздались громкие голоса. Пиб, слишком напуганный, чтобы вникать во все тонкости сказанного Стеф, подстегиваемый приближавшейся очередью автоматов, тоже лихорадочно стащил с себя одежду, сунул в нее пистолет, швырнул все в шкаф и стремительно вернулся к столу, чтобы успеть спрятать за ним слишком тощие ноги и заляпанные подозрительными пятнами трусы.

Пожилая дама подула на молоко, прежде чем разлить его по кружкам. Пиб, получив свою порцию – темные комки, плавающие в беловатой жидкости, – снова почувствовал тошноту, утихшую было после того, как он проснулся. Декурион заставил их вылезти из теплой постели около половины пятого. Они не успели позавтракать, забились в кузова уже заведенных грузовиков и, укачиваемые на тряской дороге, то погружаясь в дрему, то просыпаясь, через двадцать минут приехали на место рейда. Соль заснула на плече у Пиба. Она согрела его своей теплотой, и Пиб не стал ее будить без надобности.

Соль.

Что с ней? Удалось ли ей удрать от фараонов? Терпеливая, упрямая, она решила ждать у порога его жизни, не сомневаясь, что рано или поздно он откроет ей дверь. Он привык к ее постоянному присутствию, и между ними возникли отношения гораздо более глубокие, чем он мог предположить.

– Кушайте, кушайте, мои дорогие. Тьерри, Тьерри, иди, позавтракай с нами, лентяй ты эдакий!

Стеф намазала джем на кусок хлеба. Раздался треск, и в разрушенную кухню ворвались трое мужчин. Шлемы с забралом, копья, вышитые серебром на груди черных, блестящих комбинезонов, новенькие автоматы. Они проникли в дом неслышно, как тени. В том, как они расположились на кухне, в их четко рассчитанных движениях, в их точности было что-то неумолимое, механическое.

Роботы, сделанные, чтобы убивать.

Пиб затаил дыхание. Ни по лицу, ни по глазам Стеф понять ничего нельзя, невозможно догадаться, что у нее на уме и как она поступит. Пожилая же дама, казалось, и не заметила вторжения чужих. Она продолжала хлопотать у стола и у стенного шкафа с перекошенными полками.

– Не двигаться!

Сквозь забрало доносились чеканные, угрожающие интонации.

– Она вас не слышит.

Несмотря на охвативший его ужас, Пиб не мог не восхититься хладнокровием Стеф.

– Она потеряла сознание после взрыва, потом пришла в себя и теперь заговаривается.

Один из троих мужчин подошел к столу, не сводя дула автомата со Стеф и держа палец на курке.

– Это ваша мать?

– Наша тетя.

– Что вы делаете у нее?

– Мы пришли к ней в гости вечером. Точнее к ним. Наш дядя умер при бомбежке.

– Вы откуда?

– Из западного предместья. Мы не могли вернуться домой из-за комендантского часа. Если б знать, что квартал будут бомбить, мы бы уж постарались уехать заранее.

Движением руки мужчина приказал двум своим помощникам обыскать остальные комнаты. После того, как они удалились, он стоял молча и неподвижно. Сквозь темное выпуклое забрало шлема Пиб видел, как блестят его глаза.

– Тьерри, вставай, тут какие-то господа хотят с тобой поговорить, – крикнула пожилая дама.