Анфиса - [61]

– Это генетическая модель Анфисы, такой она должна сформироваться к своему шестнадцатилетию, а теперь мы проследим двухлетние изменения и добавим в них свои поправки, станем как бы лепить её фигуру – словно пластилин. И больше вопросов не задавай – нельзя сейчас отвлекаться.

Сосредоточившись, я услышал что‑то похожее на звуки журчащего ручья, дуновение ветра, шелест ветвей и щебетание птиц, вот в такой хоть и спокойный, но сложный набор звуков мне предстояло погрузиться. Минут десять у меня почти ничего не получалось, я сбивался с ритма, не вовремя вступал и перебивал журчание, но мама Ира с Василисой терпеливо гасили возмущения, привнесённые мной, всё восстанавливали и двигались дальше. Когда я совсем приспособился и приноровился к вроде бы случайным и почти неритмизированным звукам, то увидел, что манекен Анфисы не просто висит в воздухе, а как бы находится в тёплом бассейне, и её тело мягкое и податливое, словно разогретый воск. Чтобы убедиться в этом, мысленно провёл пальцем по её руке, и от этого прикосновения образовалась ложбинка.

– Сейчас кто‑то у меня получит, – зазвучал в моей голове спокойный голос Василисы, – нельзя так резко вмешиваться. Держи заклинание и не лезь, пока не освоишься. Как на вашем жаргоне это говорится? Ну, ты и кабан!

Мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не рассмеяться на замечание про кабана. Ложбинка, сделанная мной, от Василисиных и Ирининых прикосновений расправилась и исчезла, а дальше их едва заметные мысленные движения стали по чуть‑чуть менять форму восковой куклы. Наверное, так же менялось и Анфисино тело, но мне в это почему‑то верилось с трудом: неужели всё так просто? Я‑то ждал каких‑то сложнейших расчётов, тончайших вмешательств во внутренние структуры тканей организма, а тут всё элементарно: трогаешь мысленную восковую куклу, а меняется живой человек! Причём уже не первый раз за сегодняшний день я сталкивался с удивительной простотой волшебства: нацепил перстень, полюбовался – вот и исполнилось желание; прикоснулся к Лунному камню – прошёл первую стадию посвящения; вылепил куклу – изменился живой человек.

Минут тридцать я ни во что не вмешивался, поддерживая сложную ткань заклинания омоложения, но потом понял, что мне категорически претит то, какую фигуру для Анфисы лепят Василиса с Ириной. Во‑первых, они оставили ей прежний, маленький рост, во‑вторых, после их манипуляций она так и осталась субтильным угловатым подростком. Может, предводительница клана Огня в детстве так и выглядела, но мне это совершенно не понравилось, и я, сначала потихоньку, а потом всё увереннее, стал включаться в процесс лепки, внося свои коррективы. Василису поначалу возмутило моё вмешательство, но когда она увидела результат, то перестала критиковать – ведь в детстве я очень хорошо умел лепить из пластилина. Одно время меня родители даже в художественную школу хотели отдать, но потом передумали, решив, что увлечений спортом и ремонтом механических часов вполне достаточно.

Через час напряжённой работы лепка завершилась, мне полученный результат понравился, хоть я и не видел оригинала, но та трёхмерная модель, что болталась у меня перед глазами, вышла очень симпатичная. Мы начали сбавлять силу заклинания, вода в мысленном бассейне стала остывать, мягкий воск куклы твердел и превращался в живую плоть. А вскоре Василиса дала мне отбой, сказав, что волшебство закончено, они остаются просто париться, а мне можно ложиться спать. Этим советом я и воспользовался – лёг и почти моментально уснул, даже проводить пальчиками по лицу не понадобилось. Когда Василиса вернулась, раздвинула кровать и легла ко мне – я не заметил.

Утром кто‑то тихонько постучал в дверь избушки, словно мышка поскреблась.

– Кто там? – не понял я спросонья.

– Это я, Анфиса, – раздалось из‑за двери. – Уже девять часов, можно войти?

– Да, входи, – проснулась Василиса.

Дверь открылась, и предводительница клана Огня, закутанная в простыню, вошла в избушку. Только узнать нашу боевую подругу в незнакомой юной особе оказалось сложно: вчера она была сорокалетней плотной женщиной с короткой стрижкой. А сегодня у неё откуда‑то появились шикарные волнистые волосы, доходящие до пояса, но самое главное: она стала моложе, выше и стройнее.

– Вот это да! – не удержался я от реплики. – Такие волосы пять лет надо отращивать, а тут за одну ночь! А как так получилось, мы же никаких заклинаний для волос специально не делали?

– Ты опять забыл, что магия – не заклинания, а материализованные мысли, – ответила Василиса. – Мы вчера втроём, занимаясь лепкой, собрали наши ощущения воедино и вылили на Анфису, кстати, мысленные пожелания по поводу длины волос я слышала именно от тебя. Наши эманации соединились вместе, суммировались, а в итоге очень даже неплохо получилось. Можешь считать себя соавтором нового тела Анфисы.

Да, получилось просто замечательно, хотя и не совсем так, как представлял я, – мои «идеальные формы» легли на варианты, которые делали Василиса с Ириной, и в итоге вышло что‑то среднеарифметическое. Не знаю, как на самом деле выглядела Анфиса в молодости, но сейчас она оказалась просто красавицей: выше, стройнее, спортивнее и одновременно фигуристее, чем раньше. Да и ей самой явно нравилось то, что она видела в зеркале. Мне даже показалось, что она с трудом сдерживается от того, чтобы с визгом подпрыгнуть от переполнявшей её радости под самый потолок избушки. Вместо этого она нехотя оторвалась от зеркала, скромно потупила глаза и почти прошептала: