Андрейка - [44]

Наконец впустили. Сыровато. Пол земляной. Похоже, бывшая конюшня.

Темно. Где-то под высоким потолком висели лампы. На полу -- стульев сто пятьдесят. Они стояли почему-то не рядами, а в хаотическом беспорядке. Вразброс.

Мона Лиза заговорила громко:

-- Пока будет лекция, мы просим, чтоб вы не поднимались, не выходили и чтоб никто не выступал. Каждые три-четыре часа будет перерыв в пятнадцать минут, вы можете сходить в туалет, он там... -- Мона Лиза показала на дверь. -- Когда вы вернетесь после перерыва, садитесь на любой другой стул, мы хотим, чтоб вы со многими встретились и познакомились за уикенд.

Итак, вначале -- небольшой отдых. Закройте глаза. Подумайте о красном цвете радуги. Затем о желтом, синем...

Внезапно зажглись лампы и началась лекция.

Через два дня Андрей понял, что ему не хочется курить. Похоже, их гипнотизировали, когда говорили о радуге. Прекрасно, еще один сеанс, и он никогда не прикоснется к сигарете.

Но на втором сеансе говорили совсем о другом... Лектор в черном одеянии просил очень твердым тоном не задавать вопросов. "Вас много, -- заметила Мона Лиза, стоявшая в стороне, -- мы не можем ответить всем сразу; если есть вопросы, задавайте в перерыве".

Но в перерыве, каждые три-четыре часа, люди мчались в туалет. Не могли спросить о том, что их настораживало... Приходилось отбрасывать все свои вопросы и недоумения. Верить на слово.

Кореец Бен-компьютер в этот раз приехал вместе с ним и сидел неподалеку. Гила Андрей заметил, когда тот входил, затем потерял.

Вначале Бен, сбегав по своим делам, успел обратиться к лектору в черном одеянии...

И вдруг не стало Бена-компьютера. Андрей всю голову открутил. Ни Бена, ни пустого стула. К следующему перерыву у него накопилось уж столько недоуменных вопросов, что он, промчав в туалет, двинулся к лектору со своими недоумениями. Лектор в черном одеянии сказал: "Пойдем на улицу, я тебе объясню... " И пропустил Андрея вперед. У выхода Андрея встретил огромный, как лошадь, мужчина, он вернул ему чек в 250 долларов и сказал резко:

-- Уходи отсюда! Мы больше не хотим тебя видеть!..

Андрей в недоумении пошел к своему рыжему "форду", где на заднем сиденье дремал изгнанный ранее Бен; оглянувшись, увидел, как служитель вынес из "лектория" и спрятал в сарайчике пустой стул. Он понял: так как стулья стоят врассыпную, никто не замечает ушедших. Выносят стул -- и все! Кажется, никто не выходит. Андрей растолкал Бена, и вдруг его осенило: они освобождаются от тех, кто задает вопросы!

-- Конечно, -- сказал Бен, позевывая. -- Это ловушки "культов". Им не нужны любознательные. Я слышал о них еще дома, в Сеуле, и вот попался...

-- Попался?! -- Андрей, а затем Бен, захохотали; смеялись легко и освобожденно.

Андрей перестал смеяться, лицо его стало встревоженным. Он вдруг бросился к бывшей конюшне.

-- Куда?! -- диким голосом заорал Бен. -- Тебе оторвут голову! Они не шутят, эти шарлатаны!

Андрей ворвался в "конюшню", напряженно молитвенно внимавшую оратору в черном с головы до ног, и закричал во всю силу молодых легких:

-- Гил! Холи шит! На выход! Гил! They fuck you! На выход с вещами! Быстро!

Гил выскочил, голубые глаза его были вытаращены, он покачивался, как пьяный...

-- Вы что? Вы что?

Андрей, вскинув руки, обхватил его мускулистые плечи. Отвел к машине и все объяснил.

-- Они не терпят тех, кто задает вопросы! Понял?

Гил ничего не понимал и вдруг начал яростно материться...

-- Ну вот, прозрел, -- усмехнулся Бен-компьютер. -- Садитесь, господа, поехали...

Отправился к Лизетт, рассказать, как чуть было не попал в силки. Дом был заперт. Вокруг ни души. Вскоре Лизетт сама позвонила ему. Сказала, что прилетела из Нью-Йорка. Поссорилась с матерью, незаметно взяла у нее из сумки свой авиабилет и десять долларов, упаковала свой чемоданчик и уехала. "Умчалась", -- радостно воскликнула она. Успела последним поездом метро. Последним автобусом в аэропорт. Последним самолетом -- в Баффало... На автобус в Торонто не хватило двух долларов. Какой-то пассажир доплатил за нее. Позвонила предкам только из Торонто. Было уже три часа ночи. Четвертый пошел. "Родители сходили с ума, -- сказала Лизетт с удовлетворением. -Пропала девочка. Исчезла в ночном Нью-Йорке".

Не понравилось это Андрею. "Суровая ты дама", -- усмехнулся он, но Андрейка знал отношение Лизетт к предкам и потому серьезно к этому не отнесся.

Наутро он был у Лизетт, чтоб ехать с ней на озеро Гурон, где на юге озера, в Масага-Бич, у родителей Лизетт была огромная дача, катер, яхта, каноэ, чего только не было... Позвонил у дверей, никто не отвечает. Услышал сипловатый лай пса Питера за домом, в саду, прошел туда.

Лизетт, посмеиваясь, стонала так натурально, что примчавшийся к ней Питер, курчавый симпатяга, ее лучший друг, от жалости к Лизетт завыл. Лизетт, судя по ее сияющему лицу, получала редкое удовольствие. Стонала снова и снова, скривив пухлые губы, -- лучший друг выл и выл, круглые глаза его были полны сочувствия и страха. Не замечая Андрея, Лизетт снова демонстрировала свое умение "художественно постанывать". Добряк Питер действительно страдал, в его глазах нарастал ужас -- Лизетт в восторге хлопнула в ладоши.