Андрей Тарковский. Ностальгия - [129]

М. О, спасибо. Да вы не беспокойтесь, пожалуйста.

. Ну как же я вас так-то отпущу.

. Да мы ведь поели перед уходом, недавно.

у него кашель какой нехороший.

. Да бегает везде, дети, знаете…

. Нужно обязательно, чтобы его Дмитрий Иванович послушал. Кстати, он сейчас приедет.

. Нет, спасибо. Мы не сможем подождать. Нам ведь два с лишним часа идти.

. А как же сережки? Деньги — то у мужа. Смотрите, как мальчик-то устал. А мы сейчас петушка зарежем. Только у меня к вам просьба маленькая. Сама-то я на четвертом месяце. Тошнит меня все время. Даже когда корову дою, подступает прямо. А уж петуха сейчас… сами понимаете. А вы бы не смогли?

П. Что, тоже? . Нет, не в этом смысле. Просто мне не приходилось никогда.

. А… Так это пара пустяков… В Москве-то, небось, убитых ели.

А я вот все это делаю здесь, на бревнышке. Вот топор. Дмитрий Иванович утром наточил. , прямо в комнате? . А мы тазик подставим. А завтра утром я вам с собой курочку дам. Вы не думайте, это как презент.

знаете, я не смогу.

значит наши женские слабости-то. Может, тогда Алешу попросим? Мужчина все-таки.

. Нет, ну зачем же Алешу…

). Тогда держите, держите. Крепче держите, а то вырвется, всю посуду перебьет. Ну-ка. Ой, что-то мне все-таки… Ну!..

Наш уход был словно побег. Мать отвечала невпопад, не соглашалась, говорила, что она передумала, что это слишком дешево, почти вырвалась, когда Соловьева, уговаривая, взяла ее за локоть.

Когда мы возвращались, было совсем темно и шел дождь. Я не разбирал дороги, то и дело попадал в крапиву, но молчал. Мать шла рядом, я слышал шлепанье ее ног по лужам и шорох кустов, которые она задевала в темноте.

Вдруг я услышал всхлипывания. Я замер, потом, стараясь ступать бесшумно, стал прислушиваться, вглядываться в темноту, но ничего не было слышно.

В то далекое довоенное утро я проснулся от счастья. В окна бил праздничный свет. Солнце, пронзительно вспыхнув, капризно преломлялось в граненом флаконе и радугой разбрасывалось по белизне фаянсового умывальника, стоявшего в углу. За открытой дверью никого не было. Я сел на кровать и свесил ноги. Прислушался.

Звонкий отзвук железной дужки о ведро, плеснувшаяся на закачавшуюся лавку вода, свежий, глуховатый шум с улицы, доносящийся через открытое окно, сквозь кружевные занавески и кусты с домашним жасмином на подоконнике Я посмотрел сквозь раскрытую дверь в соседнюю комнату и, на полу, около дивана, увидел туфли. Туфли с тонкими перемычками и белыми пуговками. Рядом стоял чемодан. Я мгновенно все понял, бросился к дверям и, обалдев от радости, остановился на пороге.

Около зеркала, освещенная белым солнцем, стояла моя мама.

Она, наверное, приехала ночью, а теперь стояла у зеркала и примеряла серьги, поблескивающие золотыми искрами и матово сияющей бирюзой.

Нлья. О господи! Вечная история, вот спешишь… Да ты не складывай, давай прямо так, некогда.

. Каким током?

. Как будто это уже было все когда-то. Тоже деньги собирал. А я вообще тут первый раз.

Нлья. Давай сюда деньги и перестань фантазировать, я тебя очень прошу. Ну ладно, слушай, собери тут, чтобы грязи не было, ладно? Ты здесь, пожалуйста, ничего не трогай. И потом, если придет Мария Николаевна, скажи ей, чтобы она никуда не уходила. Хорошо?

. Входи, входи. Здравствуй. Евгения Дмитриевна! Еще одну чашечку для молодого человека, хорошо? Достань-ка, пожалуйста, тетрадь, там, из шкафа на третьей полке с края. Да, да. Спасибо. Ну-ка, прочти мне страницу, которая лентой заложена.

«Руссо в Дижонской диссертации на вопрос, как влияют науки и искусства на нравы людей, ответил — отрицательно».