Андрей Первозванный — апостол для Запада и Востока - [91]

К середине – концу XV столетия фигура апостола Андрея выделяется в сценах двунадесятых праздников, особенно в тех, где речь идет об установлении таинств и создания церкви на земле. Чудо воскресения Христа, в котором необходимо было удостовериться Фоме, прекрасный одухотворенный образ Андрея постигает действительно как чудо, бережно передавая его своим собратьям. Незначительная иконографическая деталь на маленькой иконе-таблетке, середины XV века[325], которую в праздник Фомина воскресения клали на аналой для целования и поклонения, позволяет мастеру незаметно, но очень ясно показать свое отношение к личности апостола. Свиток в руках Христа, написан так, что создается ощущение передачи его Андрею, который словно демонстрирует другим апостолам свое преимущественное право стоять рядом с воскресшим Спасителем, получая из Его рук харизму священства и учительства. Монументален и величествен его образ на иконах Кирилловского иконостаса 1497 г., «Омовение ног» и «Тайная вечеря»[326], где возвышенно-проникновенный лик Андрея хорошо читается на фоне архитектурной стены.

Особое место занимает святой и на новгородской миниатюре «Сошествие Святого Духа» в рукописи Апостольских чтений 1540-х годов из собрания РНБ[327]. Символический образ Храма, созданного Словом Божьим, предстает пред нами как реальный план баптистерия, в центре которого изображен креститель Руси св. Владимир, окруженный стенами возводимой крещальни, тело которой представляют реальные тела апостолов. При этом прямо за спиной Владимира возвышаются фигуры верховных апостолов Петра и Павла, а справа, по его правую руку прямо над словами «Основание церкви Слова», написанными на стене баптистерия, представлен Андрей, читающий слово Божье. Идея Крещения Руси, проповеди Евангелия и создание Вселенской апостольской церкви соединены миниатюристом воедино.

Распространенность образа апостола Андрея в древнерусском искусстве определила достаточно устойчивый иконографический тип святого, описанного многими иконописными подлинниками. Согласно их составителям, Андрей должен был представляться седым, с раздвоенной и не очень длинной бородой, в желто-зеленых апостольских одеждах, со свитком в руках. Так, например, описывает его русский иконописный подлинник XVI века: «Святого славнаго и всехвальнаго апостола Андрея Первозваннаго, власы густы, аки Флоровы, брада подоле Богословли, седа, надвое мало, риза санкиръ з белилом, от пояса вохра з белилом, свиток держит, завит обеими руками, с левую руку ризы спахнуты, ноги босы»[328].

Поскольку имя апостола было одним из популярных на Руси, особенно в княжеских и боярских семьях, нередки был случаи частных заказов на иконы, в которых апостол изображался как небесный патрон заказчика. Ярким примером такой иконографии является московская икона «Архангел Михаил и апостол Андрей Первозванный» (третья четверть XVI в.) из музея Троице-Сергиевой лавры[329]. В данном случае идея предстояния небесного покровителя за некоего Андрея усиливается введением фигуры архангела Михаила, водителя человеческой души по загробному миру. Монументальный стиль памятника свидетельствует о времени его создания в эпоху Ивана Грозного, когда первый венчанный царь всея Руси вновь обращается к идее апостольского происхождения Русской церкви. Она усиливается благодаря падению Византии, наследницей которой считалась в это время Русская церковь, а Москва осознается как Новый Константинополь и Третий Рим. В 1580 г. иезуит Антонио Поссевино пытался убедить царя в необходимости унии Русской церкви с Римской. В споре с ним Иоанн Грозный, подчеркивая независимость Русской церкви, в отличие от греческой, принявшей унию, говорил, что «верит не в греков, а во Христа». Самостоятельность в церковных делах царь обосновывал апостольской традицией на Руси: «Мы уже с самого основания христианской Церкви приняли христианскую веру. Когда брат апостола Петра Андрей пришел в наши земли, затем отправился в Рим, а впоследствии, когда Владимир обратился к вере, религия была распространена еще шире. Поэтому мы в Московии получили христианскую веру в то же самое время, что и вы в Италии. И храним мы ее в чистоте <…>»[330].

К типу небольших камерных икон, явно служивших предметом личного благочестия христианина, относится аналойный образ 1661 г. из Николо-Коряжемского монастыря на реке Вычегде, вложенный туда, согласно надписи на обороте доски, епископом Вятским и Великопермским Александром[331]. Получивший в схиме имя Андрея Первозванного, владыка покинул кафедру и ушел на покой в родной Никольский Коряжемский монастырь, где в свое время принял постриг. Видимо, до вложения эта икона была келейным моленным образом новопостриженного Андрея.

Особенное распространение иконография апостола и сцен его страстей, мучения и распятия получает в XVII в., когда в Россию с Афона были доставлены частицы мощей святого. Для хранения реликвий создаются ковчеги-мощевики, а все выдающиеся иконописцы того времени считали за честь написать икону апостола со сценами его страданий и смерти.

Частицы мощей апостола Андрея Первозванного из Константинополя неоднократно привозились в Москву в дар русским самодержцам и святителям. В XVI–XVII вв. в числе привезенных святынь мощи Андрея упоминаются пять раз