Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист - [16]

В «Агенте…» у меня была серьезная роль, и Андрей сказал, что рядом должен быть человек, который будет все время шутить, совершать какие-то ляпы. У нас была очень хорошая, очень правильная пара для этой картины, потому что Андрюха выглядел таким аляповатым, серьезным, в серьезном костюме, а я, наоборот, — несерьезный, в свободной одежде, но выполняю серьезную работу. Он же постоянно попадал в какие-то передряги и олицетворял собой комическую сторону картины. И это было здорово!

Андрюша очень ответственно относился к работе. Он выбрал для себя именно комичную линию в характере персонажа. Он хотел шутить в кино и дышать абсолютно легко. Ему это удавалось — он был на грани фола, ходил по тонкой линии, и это действительно было смешно и забавно. Андрей буквально купался в работе. Мы постоянно переписывали сценарий — шутки рождались тут же, по ходу съемок. Часто мы переносили в картину шутки и истории из нашей жизни. Если шутили вне съемочной площадки, то переносили это на площадку. Если посмотреть все серии «Агента…», то там сплошные случаи. Съемки были напряженными — фильм снимали в короткий промежуток времени.

Я всегда очень аккуратно отношусь к партнерам по съемочной площадке, стремлюсь, чтобы между актерами был нормальный человеческий контакт, иначе я не могу работать. Андрюшка тоже любил спокойствие на площадке. Никаких конфликтов с ним у нас не было. Единственное, мы спорили по поводу того, как отснять тот или иной эпизод. Андрюха говорил: «Давай снимем так», а я возражал: «Нет, давай лучше так». В конце концов мы снимали оба варианта и выбирали лучший. Андрей все время что-то придумывал, переписывал текст. Иногда я останавливал его: «Андрюха, здесь уже явный перебор». — «Да?» — спрашивал он и снова начинал переписывать. Здорово было с ним работать, очень здорово!

Я всегда говорил ему: «Андрюха, ты у нас — рептилия большая». — «Чё это я — рептилия?» — удивлялся он. Он все делал очень медленно и так же медленно разговаривал. Андрюха подшучивал надо мной: «Ну куда ты так торопишься? Давай останавливайся! Смотри на вещи с другой стороны, не торопись». Андрюха был само спокойствие. Он приходил на площадку с огромной кучей газет, журналов, стопками книг, разгаданными и неразгаданными кроссвордами. Кроссворды он разгадывал на раз-два-три, с огромной скоростью, как счетно-вычислительная машина. Постоянно носил баночки с лекарствами — Андрюха страдал астмой. В его одежде всегда было множество карманов. Такой забавный персонаж… Вот так мы и прожили почти семь лет — время, пока снимался «Агент…».

Мы встречались и на многих других проектах: «9 рота», «Грозовые ворота». Нам удалось поработать и в театре, в спектакле «Смерть Тарелкина».

Особенно хорош Андрей был в фильме «72 метра», похож на себя. Он выглядел очень спокойным, особенно когда не был раздерган работой. Собранный, добрый, но достаточно жесткий. Его можно было бояться в работе, потому что он относился к работе очень требовательно. И, наверное, поэтому за его кажущейся немного неряшливостью скрывался собранный и цельный человек, очень умный и очень начитанный, серьезный. Поэтому лично мне так нравится его роль Янычара — она ему очень подходила. Что-то в ней было неторопливое и угрожающее, хотя Андрюха достаточно добрый человек. И к тому же очень щедрый.

В последнее время у него было много работы и, наверное, благодаря этому он испытывал счастье. Он говорил: «Ну наконец-то я могу поработать!» Самое главное в его жизни — работа, и он этого не скрывал. Без работы ему было совсем тяжело. Он не умел справляться с жизненными неурядицами, которых у него хватало. Все, что происходило вне работы, ему было тяжело делать. Андрей не был жестким человеком в жизни, а мог только сыграть такого человека, мог быть таким в кино. Пожалуй, из-за того, что в жизни он не умел что-то делать, у него это хорошо получалось в кино. Все, что он не успевал доделывать в жизни, он осуществлял в кино. Он жил в кино! Между фильмами у него было как бы ожидание жизни, сама же жизнь заключалась в кино. Ему это нравилось, он наслаждался этим ощущением. Поэтому все свои слабости и какие-то проблемы он предпочитал решать именно в кино. Я думаю, что сейчас там он тоже снимается…

Творческим людям очень сложно наладить личную Жизнь. Все творческие люди непростые, с ними нелегко. Личная жизнь, так или иначе, связана с работой. Рядом нужен человек, который понимает тебя и поддерживает во всем целиком и полностью. Нас не надо вдохновлять на работу, мы и так трудоголики. Нас, актеров, нужно, наоборот, тормозить, останавливать. Иначе Просто сносит крышу. Поэтому рядом нужен человек, который будет в тебе растворяться, будет заполнять существующий вакуум, чтобы ты не был оторван от нормальной жизни. Актер просьбу сходить, к примеру, в магазин или сделать еще что-нибудь бытовое иногда воспринимает как нечто неестественное. Куда уж тут идти за хлебом, когда все твои мысли — о работе в кино. Так что с актерами очень сложно… Андрей, по-видимому, нуждался в человеке, который будет понимать и поддерживать его во всем, жить его интересами. Человек, рядом с которым можно «ждать момента жизни в кино». Как мне кажется, Андрею нужно было пережидать время до начала фильма, то есть промежуток между съемками. Прожил в кино одну жизнь, пережди и начинай новую. Примерно так. И вот тот вакуум, период ожидания, кто-то должен был заполнять. Почему не складывались предыдущие браки Андрея, сказать сложно. Может быть, потому, что он все время менялся. Сегодня он был одним, завтра становился другим. Менялся не только как актер, но и как человек. Каждая роль накладывает определенный отпечаток на человека, каждая прожитая жизнь в кино дает о себе знать. Андрей взрослел, менялся, становился другим, приобретал какие-то новые привычки, отказывался от старых. В нем появлялось что-то новое, с чем, может быть, некоторые люди не хотели мириться, соглашаться. И в кино мы видим его таким странным, немножко шероховатым, как бы неприглаженным. Но именно в этой шероховатости и весь интерес. Думаешь: «Что же это за человек? Что же он собой представляет?» Он всегда был таким непонятным, неоднозначным. Как ракушка: вроде бы он закрыт, мало разговаривает, все время подшучивает над людьми. Он никогда не раскрывался полностью, не выставлял свой внутренний мир на всеобщее обозрение. У Андрея были какие-то свои отношения с Богом, свое понятие любви и т. д. Андрюха относился ко всему с юмором. Он зарабатывал деньги и сразу же их тратил на всякую ерунду, ни о чем не задумываясь. Делал всем подарки. У него не было желания создать некую «крепость»: дом, быт и прочее. Ему было и так хорошо… Главное, чтобы дул ветер с моря… Помню, мы снимали один из эпизодов в Судаке. Андрюха стоял на горе, обдуваемый ветром, он был счастлив. Андрюха сказал: «А что еще надо? Есть горы, свежий ветер с моря, любимое занятие, друзья рядом!» Он как человек на горе — сидит и наблюдает за всеми, за природой, как она на него действует. Вот такой он был человек! Ему не нужно было знать какие-то сплетни или новости, не нужны были кресло или стул и т. д. Ему нужен был весь мир, чтобы он стоял так, обдуваемый ветром мира. Он легко дышал, абсолютно легко, несмотря на все проблемы, которые были у него со здоровьем. У многих этого нет — они здоровы, но еле ходят, не могут поднять голову. А ему было все равно. И с людьми он общался легко. Если чувствовал, что что-то несправедливо, то говорил об этом прямо. Кто-то делал плохо, он так и говорил: «Это плохо».