Андрей Боголюбский - [194]

Ночные гости выпили ещё по чаре и закусили. Алексей лежал с открытыми глазами и не дышал. Ему казалось, что он врос в землю. Опять бухнула дверь.

- Господине…

- Сейчас идём…

Поняв, что гости уходят, Алексей дёрнулся, хотел вскочить, но страшным усилием воли заставил себя остаться на месте: «Убьют… Один не справлюсь. Их много».

Утром он отправился в Москву. Остановился у колодца.

- Алёшка, друг…

Сзади кто-то положил ему на плечо тяжёлую руку. Алексей не успел обернуться - Прокопий обхватил его, поцеловал:

- Только сегодня из Владимира. Искал тебя. Поклон от деда Кузьмы и Николая.

Алексей рассказал Прокопию всё, что услышал там, в избе у вдовы.

- Трус ты, Алёшка! - сказал Прокопий строго. - Как же ты упустил их?

- Один я был.

- Может, хозяйка знает, кто такие?

- Хозяйка их тоже не знает. Я уж спрашивал её.

Прокопий задумался.

- Говоришь, не знает? Может, лжёт…

- Из Рязани она с мужем приехала. Муж её был москвич. Помер недавно.

- Князю сказать о них нельзя. Не похвалит он, что упустили. Нужно бы узнать имена ворогов… Да они, теперь ускакали в Киев. Много здесь сейчас разных людей собралось. Среди добрых людей есть и лихие… Говоришь, баба не знает? Может, кто из рязанцев?

- Нет, не знает.

Прокопий взял Алексея за руку:

- Об этом молчи, Алёша. Может, где встретим их.

6

Многотысячная рать владимирского князя шла по льду скованных морозом рек, по путям, издавна известным торговым людом. Когда-то по этим самым, местам с дружиной своей пробирался из Киева в Залесье дед Андрея Боголюбского, Владимир Мономах. За прошедшие полсотни лет места эти не утратили былой дикости. Хоть и чаще встречались теперь селения, а в некоторых местах видны были и гари (крестьяне выжигали лес под пашню), всё же лес стоял почти нетронутый. Привлечённая необычным запахом и шумом, из чащи высовывалась иногда голова лося; несколько раз дружинники видели стада кабанов.

К началу марта войско Андрея Боголюбского и подручных князей пришло в Вышгород. С юга, с берегов Русского моря [106], подул тёплый ветер. По синему небу потянулись на север лёгкие облака.

Подойдя к Киеву, владимирское войско остановилось у Кирилловского монастыря и, раздвигаясь, стало опоясывать город железным кольцом конных дружин и пешцев.

С мечником Прокопием Алексей и Никита были переведены в сторожевой отряд княжеской дружины. Весь день пришлось стоять под стенами Киева, кланяться стрелам Мстиславовых лучников.

Вертясь на коне под самыми стенами, Никита кричал осаждённым:

- Эй, богатыри, выходи в чисто поле помериться силами! Али, сидя по избам, притомились?

Влажный мартовский ветерок доносил из-за стен горьковатый запах дыма и голоса людей.

- Мало ваших суздальцев посекли мы после смерти князя Юрия! Повремените, доберёмся и до вас…

Эти слова задевали даже спокойного и сдержанного Прокопия.

- Мы своих убиенных братьев не забыли, - ворчал он сквозь зубы. - Добро, что и вы их помните! Будет, за что рассчитываться.

Как сквозь туман вспоминал Алексей эти давние события. После смерти князя Юрия Долгорукого киевляне обезоружили и умертвили его дружину. На Суздальской земле плакали матери и вдовы, и некому было отомстить за их слёзы. У князя Андрея не было ратной силы, немощны были и другие сыновья князя Юрия. Теперь времена изменились. Под Киев Андрей Боголюбский прислал бесчисленные рати одиннадцати князей и своё грозное войско. Напрасно киевляне бередят эту старую, ещё не зажившую рану.

В лучах мартовского солнца Киев сверкал золотом многочисленных куполов, нарядными цветными кровлями княжеских и боярских теремов. Он лежал притихший и тревожный, словно приготовясь к беде.

Киев был во много раз больше Владимира и других русских городов, в которых приходилось бывать Алексею. Пышное великолепие его храмов и хором говорило о былом богатстве киевской державы, о славе киевских князей.

Стан владимирского войска пылал тысячами костров. С криком и хлопаньем бичей сюда пригоняли из соседних деревень скот, на вместительных телегах привозили сено. Визжала сталь мечей на точильных кругах. Воины готовились к предстоящей битве. Брали из обоза шлемы, кольчужные рубашки и иные доспехи. Без страха взирали киевляне с забрала крепости на это грозное людское море, подступившее к самым стенам их города.

Это была не первая война в их жизни. Удивляло другое: кто из дедов и прадедов мог подумать, что земля Ростово-Суздальская будет так сильна, что князь её замахнётся на самого великого князя киевского?

7

Под утро Прокопия послали с небольшим отрядом конных лучников на дорогу, ведущую из Киева к Василеву. Нужно было проведать, нет ли на ней вражеских сторожей.

Покинув стан, отряд выехал к земляным валам, окружающим город. Слышно было, как в ночной тьме на боевой площадке стены разговаривали воины.

Повернув коня, мечник шагом поехал вдоль стен.

На востоке уже зардела узкая полоска неба, когда выехали на указанную воеводой дорогу. По обеим сторонам прятались вросшие в землю хаты смердов с заволочёнными окнами, с маленькими дверями, обитыми рогожей. Где-то в сарае прокричал петух.

- Ишь ты, как заливается… - прошептал Алексей. - Просится в щи!

Мечник придержал коня, прислушался к чуткой утренней тишине. Над городом разливалось тревожное зарево.