Анчар - [2]

На следующий вечер Владик снова просил:

— Папа, расскажи сказку, ну, расскажи!

— Ладно, — соглашался папа, снимал очки и мечтательно смотрел в потолок. — Значит, жила-была маленькая девочка лет пяти от роду со смешными рыжими косичками и круглыми карими глазами. В детском саду её считали самой непослушной девочкой в группе: она лазила там, где нельзя, и хватала всё что попало. И вот однажды, когда воспитательница на минуточку отвернулась, эта девочка полезла на дерево. Ей казалось, что это очень просто — забраться на самую вершину, туда, где между ветками виднелось растрёпанное грачиное гнездо. «На дереве так много сучков и веток, — думала она, — вот я и полезу по ним, как по удобной лестнице». Но это ей только так казалось снизу, на самом деле ветка от ветки и сучок от сучка были очень далеко. Девочка подпрыгнула, ухватилась за ветку, ветка обломилась, и девочка упала на землю. Её тоненькая ручка хрустнула у самого локтя. И девочке стало так больно, что она даже крикнуть не могла, — у неё перехватило дыхание. Но к ней уже со всех ног мчалась воспитательница. Она осторожно взяла девочку на руки, отнесла в кабинет заведующей детским садом и позвонила оттуда доброй волшебнице. И через несколько минут волшебница была уже в кабинете. «Э», — сказала она и поправила очки…

— А разве у волшебниц бывают очки? — спросил Вла-дик.

— Конечно, — ответил папа. — Волшебные. Так вот, она поправила свои волшебные очки и сказала: «Вижу-вижу, сложный перелом. Придётся отвезти её в клинику, мы там её в два счёта вылечим».

История с девочкой заканчивалась так же благополучно, как и с мальчиком, — таких историй папа знал множество. Однажды, когда он стал рассказывать о двух первоклассниках, которые подрались на переменке и свалились с лестницы, Владик сказал:

— Папа, расскажи мне такую сказку, чтобы все были здоровы.

— Чудак, — ответил папа, — ведь в конце моих сказок все выздоравливают. Чего же тебе надо?

— А почему все выздоравливают? — спросил Владик.

— А потому, — наставительно сказал папа, — что у сказок должен быть обязательно счастливый конец.

— А несчастливого не бывает?

— Бывает, — сказал папа. — Но тогда это уже не сказка, а горе. Спи!

* * *

Мама у Владика тоже была врачом. Владик ещё помнит то время, когда мама ходила на работу. Она вставала раньше всех, готовила завтрак и пела над Владикиным ухом: «Вставай-проснись, не стыдно ль спать, забудь свой сладкий сон и грёзы». Она всё делала бегом — вытирала пыль, мчалась в магазин за покупками и прыгала вместе с Владиком через две ступеньки, когда отводила его в детский сад. А потом случилась беда или, как говорила сама мама, дурацкая история: возвращаясь с работы, мама прыгнула в переполненный трамвай, не удержалась на подножке и упала. И очень ушиблась — это называется сотрясением мозга. С тех пор мама не работает. Она долго лежала в больнице, потом была в разных санаториях, и снова в больнице. Папа сам теперь готовил завтрак по утрам и отводил Владика в школу. В общем, это было очень плохое время — без мамы. А год тому назад она вернулась домой насовсем. Ей стало лучше, только пока нельзя было работать, да ещё врачи не рекомендовали ей жить в большом шумном городе. Тогда и было решено переехать в небольшой зелёный городок, где мама скорее окрепнет и всё будет опять хорошо.

— Вот увидишь, все будет очень хорошо, — говорил папа и гладил маму по голове, как маленькую. — И работа у меня будет ничуть не хуже, чем в институте. А Владьке там — настоящее раздолье! Смотри, какой он зелёный и худющий — кожа да кости. А там молочко парное, яички свеженькие, овощи прямо с грядки… Ну, перестань плакать, как тебе не стыдно! Владик, скажи маме…

Так вот они и очутились в этом маленьком городке на первом этаже длинного трёхэтажного дома, стоявшего над обрывом. Внизу текла тихая зелёная речушка, а лягушки на её берегах устраивали оглушительные концерты. На другом берегу реки раскинулись беленькие низенькие корпуса больницы, окружённые старым фруктовым садом. Каждое утро папа не спеша шёл в эту больницу, а Владик, тоже не спеша, в школу — всего один квартал по мощённой булыжником зелёной улице: между камней пробивалась трава, от дерева к дереву прогуливались дворняжки, и новенькое четырёхэтажное здание школы казалось гигантом рядом с домиками, утонувшими в зарослях сирени и бузины.

Сказать по правде, Владику тут нравилось куда больше, чем в большом городе. Там его не пускали гулять одного, папе всегда было некогда, а Владик чаще всего сидел дома. А тут ему разрешили ходить самому и в школу, и в магазин, и даже в кино. Там купанье в реке было несбыточной мечтой, потому что пляж находился «у чёрта на куличках». А тут под самым домом текла речонка, и мальчишки во дворе сообщили Владику, что пусть только потеплеет — купаться можно сколько угодно, дно не очень вязкое и глубина всего «по горлышко». И, наконец, оказалось, что на одной с ними лестничной площадке живёт большой прекрасный пёс редкостной породы — доберман-пинчер.

Владик, разумеется, мечтал о собаке. Но с тех пор, как заболела мама, разговоры об этом прекратились. И вот выяснилось, что на их лестничной площадке живёт собака. Может быть, «пузатик» не такой уж плохой и позволит Владику подружиться с Анчаром? В самом деле, ну зачем такому солидному и даже пожилому человеку самому водить собаку гулять? Это вполне может делать Владик. Тогда он возьмёт Анчара и побежит с ним вниз, к реке: там нет машин, и собака сможет побегать без поводка и даже искупаться, если тепло. И можно будет устроить с ребятами игру «в заставу»… В общем, о дружбе с Анчаром Владик мечтал упоённо. Но как подступиться к важному «пузатику» — его звали Иван Саввич — Владик не знал.