Анатомия Комплексов (Ч. 2) - [15]

Рэйсли Лоан с самым любезным видом, на который был способен, вклинился в стайку девушек, незамужних дочерей флэтонской знати, и принялся развлекать, одаривая их своим обаянием. Гад! У Алены даже лицо перекосило, веко задергалось.

— У тебя сейчас пена изо рта пойдет, — шепнула ей Массия, присаживаясь рядом. — Успокойся. Ты что сегодня на себя не похожа? Улыбнись — смотрят.

Алена оглядела любопытствующие персоны и, борясь с желанием запустить в них близстоящие блюда со всем содержимым, натянуто улыбнулась. Вышло так себе.

— Еще пару усилий, — уговаривала женщина, чуть кивнула, и, хлопнув ресницами, изобразила для примера: накинула на лицо маску милейшего создания — изящный поворот головы, взгляд робкой косули, ресницы вниз, уголки губ вверх. Вышло не в пример лучше, чем у Алены. Та повторила, и пара особо любопытных уткнулась в свои тарелки, а еще пара застыла на пару секунд с растерянными лицами и спешно ретировалась.

— Страш-шная сила — красота! — брякнула девушка.

Массия выгнула бровь и закосила в сторону: " Действительно — страшная!"

— Я тебя улыбнуться просила, а не скалиться, как голодный лауг, — вздохнула женщина.

— У вас, кроме лаугов, еще какая-нибудь живность водится? — прищурилась Алена и облизнулась, глянув на Рэйсли, воркующего с миловидной, юной субреткой. — О, да! Хомо дегенератус!

— Новый вид? — качнулась к ней Массия и, сунув в рот пару зерен патули, зыркнула на сегюр. — Ревнуешь?

— Я?! — подпрыгнула девушка от возмущения. Женщина поморщилась: "До чего, не воспитана, прямолинейна и до скандальности неучтива! Абсолютно недалекое и до противоестественности откровенное существо". И, натянув на лицо маску светской любезности, осадила взглядом пару заинтересованных взглядов, бросив девушке:

— Да, что с тобой сегодня?

— Так, — вздохнула та, устыдившись, и брякнула. — Домой хочу!

— На Землю? — выгнула бровь Массия. По ее мнению, нужно быть совершенно невменяемым, чтоб стремиться на отсталую планету, мечтать о жизни в окружении варваров. Какой нормальный по собственному желанию, поменяет тающий во рту агуи на кусок горького туги?[4] Впрочем, это вполне в духе канно. И возможно, им с Монтррой на руку. Вариант. Еще один. И не худший.

— Вы поссорились? — догадалась женщина. Алена без лишних слов отогнула материю с запястья и выказала внушительный кровоподтек:

— И так по всему телу!

Конечно, она немного преувеличила. Чуть-чуть. Но на подругу впечатление произвела. Вот что главное. Та застыла с открытым ртом, хлопнула ресницами и шумно вздохнула:

— Кошмар! Как…О-о-о! Это возмутительно! Отвратительно! Это…

— Норма! И что мне делать? Может, подать на него в суд? Пусть все узнают, каков их правитель.

Массия немного растерялась: заманчиво, но бесперспективно. Женщина — собственность мужчины, и если флэтонец наградил жену парой синяков, значит, у него не было другого выхода. Значит, она заслужила. Ее и слушать не станут. Это всем понятно. Нет, с судом она погорячилась. Но ситуация интересная. Как бы ее использовать?

— Не думаю. Иск не примут: семейные дела разбирают внутри семьи. И потом, к чему вмешивать в это третье лицо? Сама попытайся.

— Как? Линчевать самостоятельно? Да, с радостью, только сил не хватит. Он меня взглядом раньше убьет.

— Нет, это не выход, нужно что-то менее радикальное, но с долговременным успехом.

— Например?

— Не знаю, — протянула Массия, и женщины задумались: Алена о своей незавидной доле, а та о том, как наиболее выгодно использовать ситуацию в собственных целях.

— А если надавить на жалость? — осенило Ворковскую.

— Жалость? — нахмурилась женщина, не понимая. Словарный запас канно всегда ее настораживал, будил воспоминания о программе по клинике патологических состояний. — Что такое жалость?

— Беспокойство, сожаление о содеянном, желание загладить свою вину.

— У Рэйсли? Ты хочешь возбудить в Рэйсли чувство вины? — не поверила Массия и хохотнула: забавно.

— Почему, нет? — немного обиделась Алена.

"Действительно!" — пожала плечами женщина, изобразив озабоченное раздумье: "Килпатрики тоже иногда с рук едят. Когда смертельно ранены".

— Попытайся. Беспокойство Лоан на пользу, но… не думаю, что у тебя получится. Он окэсто. Им чужды эмоции, проявления заботы. У меня есть предложение получше. Как ты относишься к привороту?

— К чему? — озадачилась девушка: вот это предложеньеце!

— К привороту, — хитро прищурилась Массия. — Есть у меня флакончик с зельем. Подольешь, и все твои проблемы канут в небытие. Ручным твой окэсто станет.

— Как Монтррой?

Массия неприязненным взглядом мазнула по лицу «подруги»: да, что ты можешь знать? И тут же потупилась, кивнув:

— Да. Средство действенное и верное. Раз выпьет и на всю жизнль — твой в безраздельное пользование. Будет делать, что захочешь. Возражать и мысли не возникнет.

Алена задумалась — заманчиво. То-то она удивлялась, до чего Монтррой с подругой ласков и тих, словно телок молочный. Вот оно в чем дело.

— Ты же говорила — воспитывать надо.

— Понимаешь, подобные вещи не афишируют. Я тебе, как подруге. Только никому, прошу. Это намного серьезней, чем ты представляешь. Если кто-то узнает, все закончится. Неприятностей будет очень много. Не подводи, я ведь из …жалости…сочувствия.