Анатомия Комплексов (Ч. 2) - [111]

— Не утруждайся, — предупредил его ленивый голос, когда рука потянулась вверх. Саша замер на секунду, но не послушал — взял молоток, развернулся, со значением посмотрел в глаза гостю и сказал:

— Вобщем, так, мужик. Повеселил ты меня всласть. И за уборку в холодильнике — спасибо. Только пора и честь знать. Давай, «зятек», на выход по-хорошему, — и выжидательно похлопал деревяшкой себе по ладони.

Тот просто улыбнулся. Сашу передернуло — улыбка у мужчины была, не приведи Господи! Хорошего ожидать не приходилось, и пришлось идти в атаку.

Неудачно. Саша оказался на полу и сам не понял: как? Молоток на месте, ни видимых, ни ощущаемых увечий нет, словно он не упал, поскользнувшись, а был бережно посажен на пол. Ворковский вопросительно посмотрел вверх и предпринял вторую попытку выдворить великана. Увы, с тем же успехом.

— Не устал? — фыркнул гость.

Саша понял, что бороться с ним столь же бесперспективно, как идти против тайфуна, поэтому отложил молоток, встал и, обиженно нахохлившись, сел за стол.

— Рад, что в тебе здравого смысла больше, чем в сестре, — отметил Рэй и, поставив торт и яблоки на стол, сел.

— Причем тут моя сестра? — упоминание Алены Саше не понравилось. Он занервничал еще больше и, взяв сигарету, прикурил. — Ты кто такой? И что тебе надо?

Секунда, и в пальцах Ворковского гулял воздух. Сигарета вместе с пачкой улетела вслед за колбасой.

— Ты чокнутый, — то ли констатировал факт, то ли спросил Саша.

— Я бы сказал это о тебе. Вегето-сосудистая система в плачевном состоянии, кардиопаталогия, еще и курить? Впрочем, дело твое…

— Но не твое …

— А вот тут ты не прав. Ни себя, ни тем более свою жену я травить не дам. Достаточно того, что ты травишь ее продуктами питания. Смерть и болезнь — личное дело каждого индивида, и если ты решил организовать своим легким досрочный крематорий, пожалуйста, но в одиночестве. Окружающих в это вмешивать не стоит.

— Все сказал? — зло прищурился Ворковский — степень его кипения значительно повысилась. — Значит, ты член общества "За здоровый образ жизни"? Рейды по квартирам проводишь и читаешь лекции?

Лоан посмотрел на него, как на неразумного ребенка, и, вытащив из своих великолепных ножен не менее великолепный клинок, стал очищать яблоко и будничным тоном отдавать распоряжения:

— С сегодняшнего дня обеды вам будут привозить. Не смей кормить Алену чем-то другим. Это вредно для ее организма. Дня через два я ее заберу. И курить при ней не смей. Узнаю — кремирую раньше, — и аккуратно срезав кусок яблока, сунул в рот, прожевал, кивнул: допустимо.

Саша потер лоб: о чем речь? О ком? Об Алене? Его сестре? Этот придурок намекает, что он ее муж? Артефакт!

— Ты о ком, мужик? Мне очень жаль ту бедную женщину, что является твоей женой, но меньше всего меня волнуют ваши с ней отношения.

— Это мне импонирует: мудро не вмешиваться в отношения супругов, — кивнул Лоан, сосредоточившись на яблоке. Плод ему нравился, вкусный, сочный.

— Замечательно! Тогда что тебе надо здесь? Ты хоть понимаешь, что попал не по адресу?

— Отнюдь. Я хотел поговорить с тобой и выяснить, отчего моя жена не выглядит отдохнувшей, а наоборот, усталой и что хуже — нездоровой. Ее здоровье и так было серьезно подорвано, и я посчитал, что встреча с родными пойдет на пользу ее психофизическому состоянию в большей мере, чем пристальное внимание лучших специалистов, но вижу, что ошибся. Это, конечно, моя оплошность — я не учел несколько аспектов, но в остальном — спрос с тех, кто должен был обеспечить моей жене охрану и достойную жизнь. Виновные в халатности с моей стороны понесут наказание сегодня же, а вот как быть с тобой — я еще не решил. Все зависит от ответа на несколько моих вопросов. Первый — отчего ты не обеспечил Алену необходимой одеждой? Она теплолюбива и плохо переносит низкие температуры. Наверняка ты в курсе этой особенности ее организма, так почему ты не купил ей меховое изделие? Соболья шуба подошла бы идеально, она легкая и теплая.

— Ты знаешь, сколько она стоит?

— Это не важно, а вот здоровье моей жены — очень важно, — Рэй с неприязнью посмотрел на мужчину и по ответному взгляду понял, что тот просто не был обеспечен необходимым. А должен был. — Значит, вина не твоя, — протянул задумчиво, в голосе появился металл. — Хорошо. Плюс тебе и минус моим людям. Вижу, их грехи множатся. Второй вопрос: почему Алена выглядит утомленной, несчастной и подавленной…

— А ты мне нравишься — уникальный наглец, — с долей восхищения кивнул Саша. — Только, прежде чем броситься в родственные объятья и обсуждать состояние здоровья, давай уточним: о какой Алене идет речь? Моя сестра хоть и имеет несчастье носить то же имя, что твоя бедная жена, но, слава богу, к тебе, не имеет никакого отношения. Она у меня не только красавица, но и умница — к таким, как ты, близко не подходит.

— Знаю, — спокойно ответил мужчина. — Я единственный мужчина в ее жизни, и она это понимает.

— Ты так уверен в собственной неотразимости?

— И не заменимости. Я ее муж — этим все сказано.

— А-а, я понял — тебя Отелло зовут.

Рэйсли их разговор напоминал беседу пингвина с крокодилом — Александр либо не мог уразуметь суть происходящего, либо не хотел. Это утомило сегюр. Он отложил яблоко, убрал клинок в ножны, сложил руки на столе и в упор посмотрел на мужчину: