Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора - [25]

Для Государыни болезнь сына была Голгофой. В особенности когда у Наследника вследствие ушибов бывали внутренние кровоизлияния, которые причиняли ребенку невероятные страдания. Не, меньше его страдала и его мать и морально, и физически, так как сердечная болезнь Государыни стала быстро развиваться. Я приведу несколько выдержек из воспоминаний П. Жильяра, швейцарца, воспитателя Наследника, который не в пример очень многим русским отправился с Царской Семьей в изгнание и позже всегда с благоговением вспоминал и писал о Семье Царственных Мучеников. Как мне всегда стыдно читать воспоминания русских "сановников", генералов, адмиралов, протопресвитеров, полковников и прочих, которые порой с иронией, порой с развязностью дурно воспитанных людей и снисходительностью, а порой и с наглостью и злобой отзываются о Священной Особе Государя Императора и Государыни Императрицы. Понимали ли они, эти "монархисты" (как они себя называют), что значит Священная Особа Государя? Верили ли они действительно, что Государь — Помазанник Божий и что "власти Монарха повиноваться не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает"? Не думаю. В своих воспоминаниях они пишут только о том, как они все предвидели, понимали, знали, и что если бы их "послушался" бы Государь, все было бы в порядке. Затем, спохватившись и вспомнив, что Государь и Его Святая Семья прияли Венец мученический, очень коротко заявляют, что после отречения Государь и Государыня действительно заслуживают преклонения перед их мученическим подвигом.

Вернемся к выдержкам из воспоминаний Жильяра.

"Мы кончали урок с Великой Княжной Ольгой Николаевной, когда Императрица вошла в комнату с Наследником на руках. Она шла к нам с явным намерением показать мне его. Она вся сияла безпредельной радостью матери, заветная мечта которой, наконец, осуществилась. Она была счастлива и гордилась красотой своего ребенка. Цесаревич был действительно прелестный мальчик с чудными белокурыми локонами и большими серо-синими глазами, оттененными длинными ресницами. У него был свежий цвет лица здорового ребенка, и когда он улыбался, две ямочки показывались на его щечках. Он смотрел на меня серьезно и застенчиво и, когда я подошел, с трудом решился протянуть мне пухленькую ручку. Во время этого первого свидания я заметил, как неоднократно Императрица прижимала сына к груди, точно охраняя его или боясь за его жизнь. Этот жест и сопровождавший его взгляд обнаруживали острое внутреннее страдание и глубоко поразили меня в это время. Только гораздо позже я понял все значение этого взгляда. Вскоре я узнал, что он страдает болезнью, о которой говорят неохотно и точный характер которой никто мне не мог определить. Только осенью 1913 года, когда я был назначен воспитателем Алексея Николаевича, я узнал от доктора Деревенко, который при нем состоял, в чем заключается эта болезнь. Он мне сказал, что Наследник Цесаревич страдал гемофилией. Он мне пояснил, что малейшее ранение могло повлечь за собой смерть ребенка, так как кровь гемофилика не имеет свойства сгущаться как у нормального организма. Кроме того, стенки артерий и вен такого больного до того хрупки, что всякий ушиб или даже чрезмерное усилие может вызвать разрыв сосудов и повлечь за собой кровоизлияние со смертельным исходом. Вот в чем состояла страшная болезнь Алексея Николаевича — постоянная угроза его жизни".^{93}

Далее он пишет о Государыне:

"Мать целовала его волосы, лоб, глаза, стараясь лаской своей облегчить его страдания и вернуть частицу тех жизненных сил, которые постепенно его оставляли. Какой пыткой было для матери безпомощно присутствовать при мучениях своего ребенка, зная, что Он страдает из-за Нее, что Она Сама передала Ему эту страшную болезнь, перед которой наука безсильна. Только тогда я понял всю скрытую трагедию этой жизни, и мне стали ясны этапы Ее крестного пути".^{94}

Вкратце я коснусь вопроса, который часто подымался во многих воспоминаниях людей самых различных взглядов — влияние Государыни на государственные дела. В течение долгого времени Государыня ограничивалась тем, что в домашнем быту старалась всячески, чтобы Государь отдыхал от государственных забот. В первый период своего царствования Государь часто советовался со своей матерью, Императрицей Марией Феодоровной. Впервые Государь стал говорить со своей Супругой о государственных делах во время революции 1905 года.

Государыню интересовал вопрос уже тогда о незыблемости Самодержавия. Но Она не находилась тогда непрерывно в курсе государственных дел. Государыня была всегда склонна к мистицизму. Приняв Православие, Она не стала, как большинство принцесс, вышедших замуж за членов русской Императорской Фамилии, исполнять только необходимые обряды, но всей своей ищущей натурой обратилась к основам нового для Нее вероисповедания. Болезнь сына заставила Государыню обратиться к духовенству, прося их молитв, а затем к поискам "праведных молитвенников", которые своими молитвами выпросили бы у Бога чуда, которого так ждала несчастная мать, -исцеления неизлечимо-больного сына. В это время появляется Григорий Распутин. В то время Государыня была еще в дружеских отношениях с Великими Княгинями Милицей и Анастасией (женами Великих Князей Николая Николаевича и ею брата Петра). Наследнику Цесаревичу в те годы приходилось переживать кризис за кризисом, грозившие Ему смертью. Чуда, которого так ждала Государыня, еще не было. Тогда обе Великих Княгини Милица и Анастасия, которые уже принимали у себя Распутина, как "старца", посоветовали Государыне принять его у себя. Распутину удалось убедить Государыню, что его молитвы помогут Алексею Николаевичу. И, действительно, после его визита бедному Страдальцу стало лучше. С тех пор каждый раз, когда Распутин появлялся во Дворце во время болезни Наследника, Алексею Николаевичу становилось сразу лучше.