Анатолий Федорович Кони в Петербурге-Петрограде-Ленинграде - [29]

По свидетельству К. И. Чуковского, самое имя Анатолия Федоровича Елена Васильевна в разговоре со всеми произносила особенным голосом, с благоговением, словно в этом имени для нее воплотилось все самое благородное, человечное, что только есть на земле.

Третья женщина, глубоко любившая и почитавшая Анатолия Федоровича, - это Людмила Федоровна Грамматчикова-Кони, его сводная сестра, которая была на двадцать два года моложе. До революции она служила в Постоянной комиссии по техническому образованию, была организатором помощи учащейся молодежи и политическим ссыльным, читала лекции по литературе в Народном доме Паниной, а в начале 20-х годов работала на Волховстрое. Людмила Федоровна, которая еще в детстве проявляла большие артистические способности. владела прекрасным даром чтения стихов, и Анатолий Федорович, строгий ценитель красоты языка и речи, иной раз просил ее почитать. Такие минуты доставляли ему огромную радость. А когда после кончины Анатолия Федоровича друзья собирались в его кабинете по памятным дням, Людмила Федоровна выразительно читала отрывки из его произведений, и все слушали ее чтение затаив дыхание.

.

Елизавета Александровна Садова, которая училась, а затем и преподавала русский язык и литературу в старших классах бывшей Рождественской гимназии (близ Смольного, Лафонская площадь - ныне площадь Пролетарской Диктатуры, 1), была дочерью крупного филолога-классика, профессора Петербургской духовной академии А. И. Садова, друга Кони. Уйдя из школы, она долгие годы работала затем в Государственной Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Е. А, Садова также в меру своих сил старалась быть полезной Анатолию Федоровичу, оказывала деятельную помощь Елене Васильевне Пономаревой.

Нельзя не назвать здесь и Лидию Ивановну Крамп, писавшую под диктовку Кони статьи и очерки, помогавшую ему в работе с 1920 года. Она, по свидетельству Е. А. Садовой, писала необычайно быстро, что давало Анатолию Федоровичу возможность легко и спокойно трудиться над задуманными им произведениями, в том числе над воспоминаниями петербургского старожила.

Л. И. Крамп тоже стала другом дома и в тяжкие дни, последовавшие за кончиной Анатолия Федоровича, деятельно помогала Е. В. Пономаревой в охране и разборе литературного наследства Кони до передачи его в Пушкинский дом (Институт русской литературы Академии наук СССР).

Чтение лекций, выступления с воспоминаниями перед молодежью стали для Кони не только любимой работой - они сглаживали недуги, заставляли забывать о голоде и холоде. Они были его жизнью, его насущной необходимостью. Рассказывают, что однажды Анатолию Федоровичу пришлось читать лекцию по искусству перед аудиторией, состоявшей всего из... двух человек, двух матросов с суровыми, обветренными лицами. Но это ничуть не смутило Кони, он приложил все усилия, чтобы передать им красоту "Сикстинской мадонны" и заставить их понять, как оскудела бы жизнь, отними у них радость, приносимую искусством. Оба матроса слушали профессора с напряженным вниманием, а когда он кончил лекцию, один из них подошел к Анатолию Федоровичу, пожал ему руку и растроганно сказал: "Спасибо, отец! Спасибо!"

Нередко Анатолий Федорович выступал с лекциями перед преподавателями, приезжавшими в Петроград для повышения своей квалификации, и делал это с особой радостью, ибо и сам большую часть своей жизни с искренней любовью и душевным подъемом занимался педагогической деятельностью.

"...Когда после 9-летней опалы за то, что по делу Засулич я был слугою правосудия, а не лакеем правительства, - писал Кони известному юристу профессору Н. Н. Полянскому в сентябре 1919 года, - я был наконец назначен обер-прокурором, Александр III в зале Аничкина дворца... в грубых и резких выражениях высказал мне о "тягостном воспоминании и неприятном впечатлении, произведенном на него моим образом действий по делу Засулич", а ныне в этой самой зале я читаю свои лекции собравшимся учителям, а весь порядок вещей, олицетворявшийся А[лександром], и основанный на нем "образ действий" канули, надеюсь, в вечность".

Одно из учебных заведений, в котором преподавал Кони, было решено закрыть, так как на его содержание у государства не хватало средств. По настойчивой просьбе преподавателей учебное заведение было, однако, сохранено на принципе хозрасчета, а преподаватели, в их числе и Кони, выразили согласие читать лекции, если понадобится, бесплатно. После того как Анатолий Федорович прочел цикл лекций, руководитель заведения сообщил ему, что ввиду большого притока слушателей материальное состояние курсов значительно улучшилось и посему профессору будет выплачен гонорар из расчета... 50 копеек за академический час.

А вот удостоверение, полученное Кони в 1924 году:

"Дано сие гр. Кони, Анатолию Федоровичу, в том, что он состоит преподавателем в Институте живого слова и получает заработной платы два рубля в месяц".

И это ведь не за одну часовую лекцию, а за все, прочитанные в течение месяца, то есть по меньшей мере за десять, а то и более.

Получив упомянутое "Удостоверение", Кони пошутил: