Анастасия - [19]
В кафе Жак казался мне крошечным, "метр с кепкой", вблизи этого ощущения не было. Мясистые нос, губы. Лицо, видно, отцовское,- будто растянуто острыми скулами, колесо, а не лицо - ширь ты российская.. Жесты энергичные. Не минуты покоя.
- Пошли!
Забрались в зеленый "ситроен" Жака.Через четверть часа подкатили к Нотр-Дам, в сумерках, показалось, еще более таинственный. Бросили в переулке машину. Двинулись туда, куда помчался, впереди всех, Жак. Обошли Нотр-Дам, взглянули с глухой "спины", там парк.
- Сюда туристы не ходят,- сказала Лола и засмеялась, поняв, видно, что начала, как заправский гид, выискивать достоинства "своего Парижа", еще не дойдя до него.
- Я спросил, как вам тут, Лора, в чужой стране? Прижились-нет?
- Она мне не чужая, Савелий. Она мне на душу легла, - как родная, как будто я домой наконец вернулась, словно жила здесь в прошлой жизни. Добрая, теплая, чудесная страна из сказок Шарля Перро, с замками, башенками, с цветами и черепичными крышами. А какие тут пригороды! Во ле Виконт много красивее Версаля...По чести, Савелий, жить здесь уютно и празднично, люди добрые и веселые, - я и сама такая, всю жизнь хохочу. Нет здесь злости и агрессии, разлитых в воздухе, от которых я так устала в России, когда надо себя зажимать в кулак, выходя из дома, каждую минуту ожидая грубости, пьяного нападения, чужой злобы и зависти. Внешность у меня европейская, но с юга Франции... В Париже принимают за итальянку или француженку из Ниццы или Марселя. В России последних лет любой подвыпивший оратор непременно обзывал меня для начала беседы если не "жидовкой", то чеченкой... И какая тоска охватывает, что в России, где остались самые близкие тебе люди, все так же... Нет, не так же. Все хуже и хуже! Гебуха, как напалмом, выжигает честные газеты, телевиденье. Самою совесть человеческую выжигают.Оподляют страну... Или прав бесноватый Арье с его демонстативным ником " ЖИД", все дело не только во властях, а в самой природе русского народа, вконец затурканного, "осовеченного" , у которого без ошейника шея мерзнет? Не хочу в это верить, ведь я сама - тоже русский народ, только не советский, а антисоветский. "Без меня народ неполный", как Андрей Платонов писал...
- Мы куда, на мост? - мрачновато перебил я.
- Нет, это мост на остров Святого Луи. Там гнездятся богачи, которым древний Париж до лампочки. Мы останемся здесь, на острове Сите
Ну, притопали на набережную.Она уводит куда-то вниз, к реке. Еще ниже по выщербленной каменной лестнице.. Я подскользнулся на сыром, Лола подхватила меня под руку. Увы, только на секунду, пока пошатывался. Ветерком пронизало так, что начал поеживаться.. Оказалось, мы у самой воды. Сена - с двух сторон
-Это уровень времен Парижа под властью римской империи,- начала Лола. -. В первом веке тут поселились французские короли.
Мостовые мощеные, вечные, булыжник не российский - плоскими квадратиками. Плакучие ивы у самой реки.
Город со всем своим сумасшедшим гулом где-то высоко.
-На пять метров выше, объяснил Жак.
А здесь - тишина. Дальний гул ее лишь подчеркивает. Серая, на уровне глаз, вода, видно, поглощает шум...
Над головой - низкий давящий каменный мост. Оказалось, самый старый каменный мост Парижа. Прямо за спиной глухая стена Дворца Юстиции. Древний замок с башнями... Возникает, как бы само собой, почти физическое, до оторопи, ощущение полной уединенности от "верхнего Парижа," от его бешеных скоростей, полицейских сирен и других причуд цивилизации. Ты наедине с самим собой.
Охватывает чувство полной твоей защищенности, неприкосновенности и...даже какой -то пасторали. Неподалеку, под ивами, на скамейках, молодежь в обнимку. Целуются, ни на кого не озираясь. Видно, это их святое место. А, когда оглядишься, осмысливая окружающее и пытаясь на чем-то остановить глаз, к тебе подступает своими сырыми древними, в подтеках, стенами ...средневековье.
- Жуть!- сказал Савелий, и поежился.
- Мы в самом центре Европы,- торжественно пояснила Лола.- Площадь Дофин. Оазис истории.
Уселись на скамейку под липой
-Кому памятник?- поинтересовался Савелий...
-Генриху 4-му. Королю Наварры?
- Ох, у меня все Генрихи, со школьных лет, на одно лицо...
-Что вы! - удивилась Лола ,- Этот, закоренелый протестант, произнес свое историческое "мо". "Париж сто-оит обедни!" И проснулся уже католиком. Забыли? Не может быть!
Савелий молчал. У него в ушах звучал низкий, вибрирующий голос Лолы. Этого ему было вполне достаточно.
-В нашей семье у каждого своя собственная история, - торопливо заметил Жак, опасавшийся, что гость из Америки может обидеться. -У меня французская история начинается здесь с великой Симоны Синьоре, которая тут жила... А Лоле здесь наверняка слышится Бах...
Лола засмеялась.
-Я, Жак, еще живу Шубертом, который подарил мне Савелий. Божественный подарок!.. Савелий, я не шучу. Вы не знаете себе цены. Я пела про себя даже песенку о форели: " ...резвясь в прозрачном ручейке, летела, как стрела".
-Я жил Шубертом, - не сразу откликнулся Савелий, - но, признаться, никогда не видел самого стихотворного текста, положенного композитором на музыку. Когда-то спрашивал в библиотеке московской консерватории - не нащли...
Григорий Свирский восстанавливает истинную картину литературной жизни России послевоенных летНаписанная в жанре эссе, книга представляет собой не только литературный, но и жизненный срез целой эпохи.Читатель найдет здесь портреты писателей — птиц ловчих, убивавших, по наводке властей, писателей — птиц певчих. Портреты литераторов истерических юдофобов.Первое лондонское издание 1979 г., переведенное на главные европейские языки, стало настольной книгой во всех университетах Европы и Америки, интересующихся судьбой России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемом ныне первом бесцензурном издании возвращены на свои места размышления писателя, возмущавшие самоуправную власть, а так же «запретные» в те годы имена «веселого путаника» Никиты Хрущева и мрачных генералов КГБ, вершивших судьбами и самой жизнью героев этой книги.Отложенные редактором до лучших времен три странички, конечно, тоже поставлены. Какие? Читатель, надеюсь, и сам поймет. Не маленький он у нас, читатель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.