Анастасiя - [31]

Также совершенно недоступно европейскому разуму катание сказочного персонажа Ивана-дурака на русской печи. Этот Иван по-щучьему велению и по собственному желанию становится в один прекрасный момент всемогущим. Но он настолько ленив, что продолжает лежать на русской печке, а когда ему нужно куда-то ехать, чтобы не тратить силы на пересаживание в карету, он просто приказывает печке ехать по указанному адресу. Ладно Иван, ему все можно, он дурак, но почему у слушателя этой сказки никогда не возникает вопрос, как кирпичная печь, занимающая чуть не пол-избы, с трубой, проходящей через крышу, может вылезти наружу: ведь весь дом при этом будет разрушен? Но это, как ни странно, никого не интересует.

Загадочная русская душа!

* * *

Однажды мне, Анатолию Завалишину в роли итальянского лекаря пришла в голову странная мысль: пойти посмотреть на настоящего Геннадия Костромского, в образе которого я путешествовал в прошлый раз. Зачем это мне понадобилось, до сих пор не знаю. Но я отправился на Соборную площадь Кремля. После несложных выяснений у нищей братии, я нашел его.

Разочарование было полным.

Этот вонючий грязный полудурок ничего общего не имел ни со мной, ни с Матвеем. Ни, тем более с благородным д′Артаньяном — Лехой. Когда я увидел его на паперти Успенского собора, он дрался с пьяным одноруким мужиком, который норовил отобрать у Геннадия полбуханки свежего хлеба. Никакого дара ясновидения Геннадий при этом не проявлял и никаких симпатий не вызывал. Не знаю, может быть, во мне говорило привычное пренебрежение иностранца — Фрязина к русской дикости и бедности. Во всяком случае, почувствовал я себя как-то неуютно. Больше никого из знакомых, кроме Лехи д′Артаньяна, я в своих виртуальных путешествиях искать не пытался.

* * *

Русские простодушны и доверчивы. Они склонны к обману и мелкому жульничеству, как впрочем и итальянцы. В Германии и Англии подобных склонностей я не наблюдал.

Стремление к сказочному и чудесному здесь чрезвычайно развито — сказывается короткий срок воздействия христианства на местных жителей: каких-то пятьсот с небольшим лет. Верят предсказателям, юродивым, волхвам. Обожают украшать себя побрякушками, амулетами, коим придают ритуальную силу.

В Московии знатные мужчины любят одевать на каждый палец обеих рук по несколько колец и перстней. Их бывает так много, что мешают сжать кулак. Впрочем, богатому русичу не приходится сжимать кулаки, за них это делают, коли надо, многочисленная челядь и охранники.

Их жены норовят надевать кольца и перстни не менее своих мужей, но в дополнение еще и белятся, и румянятся не в меру, но даже это обстоятельство не портит их красоты.

Зимой и мужчины, и женщины ходят по улицам в грубых войлочных валенках: очень удобно по глубокому снегу, которым завалены города с ноября по апрель.

Девушки украшают головки венцами в форме целых теремов из золотых нитей и драгоценных камней, называемыми кокошниками. Из-под них спадают на плечи тугие русые косы, символ девичества.

Замужние русские женщины больше всего на свете боятся показать посторонним свои волосы. Самое сильное расстройство для мужней жены «опростоволоситься» при других мужчинах. Вместо волос замужним женщинам разрешается показывать из-под шапочки, называемой «кикой», до десятка жемчужных шнуров до плеч. По краю кики прикрепляется жемчужная бахрома, называемая «поднизью». Жемчуг в России добывают из речных моллюсков, обитающих в изобилии в местных северных реках, или привозят из Индии и Китая. Этот убор очень красиво смотрится на высоких лбах славянских красавиц.

* * *

Я заметил, что в виртуальном мире время ощущается не так, как в настоящем. Оно определяется только информацией. Здесь один день, порой длится весь сеанс игры, а может за этот сеанс пройти два года. Как в старинных романах: «Прошло пять лет. За это время мало что изменилось…»

В жизни Российского государства в те годы менялось все чуть не каждый день, однако на судьбу Алоиза Фрязина это влияло далеко не всегда. Прошел неудачно первый казанский поход: из-за дождей тяжелая русская артиллерия увязла в грязи на размытых дорогах, армия вернулась обратно, не дойдя до Волги. Вернулся вместе с армией и опечаленный командующий — красавец и умница князь Андрей Курбский.

Собирались соборы, Стоглавый, земский, бояре потели в думе, высиживали новый порядок, утверждали главы новых уложений. Уже создана была регулярная армия, вместо княжеских ополчений, которые приходилось в каждый поход скликать заново. Сменили форму стрельцам охраны. Уже появились в Кремле Приказы, по-нашему министерства. Приказные дьяки важно шли по утрам на работу. Достроили колокольню Ивана Великого.

Менялась Русь.

А в моей жизни все оставалось по-прежнему: утренняя молитва, на завтрак чашку молока с хлебом, обход пациентов, нет ли жара, как спалось, прием новых пришельцев. «Батюшка, огневица мучает, помоги, родимый…» «Officium medici est, ut tuto, ut celeriter, ut jucundo sanet» — долг врача лечить безопасно, быстро и приятно.

Тяжелый обед со щами и кашами. Сон после обеда. Беседа с коллегами. Посещение VIP-персон, если вызовут. Чтение древних мудрецов на ночь. Такой день в виртуальном мире пролетал, как мгновение.