Анархизм. Суть анархизма - [23]

.

Затем Прудон касается войска и пошлины, забот о сельском хозяйстве и торговле, общественных работ, общественного воспитания и финансов, и для всех этих ведомств он требует самостоятельности и централизации на основании общего избирательного права[159].

Чтобы народ мог обнаружить единство, он должен цен-трализировать религию, правосудие, войска, земледелие, промышленность, торговлю и финансы, одним словом, все силы и все деятельности. Эта централизация должна произойти снизу вверх, с периферии к центру, и всякий род деятельности должен быть независим и иметь самостоятельное управление.

«Следует только объединить все эти ведомства в их представительствах; таким образом создается совет министров и этим самым исполнительная власть, помимо которой не нужен уже более никакой государственный совет.

«Над всем этим учреждается высшее судилище, законодательная власть или национальное собрание, которое непосредственно назначается страной и на котором не лежит обязанности назначать министров — это делает сама страна, — а проверять отчеты, издавать законы, определять бюджет и улаживать споры различных ведомств; все это оно делает, выслушав предварительно государственное министерство или министра внутренних дел, под ведомством которого находится в таком случае все управление. Таким образом, получается централизация, которая тем сильнее, чем больше у нее пунктов сосредоточия; так устанавливается ответственность, которая получает тем большее значение, чем строже разграничены власти друг от друга, и создается одновременно политический и социальный строй»[160].

5. Собственность

I. Так как Прудон признает единственно ту правовую норму, согласно которой договоры должны быть выполняемы, он может признать только одно правовое отношение, а именно правовое отношение между сторонами, заключающими договор. Поэтому он, подобно государству, должен отвергнуть также и собственность, которая существует благодаря особенным правовым нормам, и, будучи несвободным правовым отношением, обязывает также и тех, которые совсем не обязали себя договором.

Он отвергает собственность совершенно, без всякого ограничения пространством или временем; даже более, она кажется ему таким правовым отношением, которое особенно противоречит справедливости.

По его мнению, «собственность есть право пользования и злоупотребления, т. е. безусловное и безответственное господство человека над самим собой и над своим имуществом. Если б собственность перестала быть правом злоупотребления, она перестала бы быть собственностью. Разве собственник не имеет права дарить свое богатство кому угодно, спокойно смотреть на пожар своего соседа, противиться общественному благу, промотать свое состояние, эксплуатировать и грабить рабочих, ставить плохой товар и нечестно его продавать? Разве судья может принудить его с пользой употреблять свое богатство и препятствовать ему злоупотреблять им? Разве не благодаря своему злоупотреблению вообще собственность представляет для законодателя содержание всякой святости? Можно разве представить себе вообще собственность, пользование которой регулировалось бы полицейскими действиями, а злоупотребление ею полицейскими действиями же запрещалось бы? Не ясно ли, как божий день, что введение справедливости в собственность было бы разрушением собственности, точно так же, как закон, который ввел умеренность в конкубинат, этим самым уничтожил его?»[161]

«Воровство производится, во-первых, вором на открытой дороге, во-вторых — в одиночку или шайкой, в-третьих — посредством взлома или проникновения, в-четвертых — посредством захвата, в-пятых — посредством злостного банкротства, в-шестых — посредством подделки частных или общественных бумаг, в-седьмых — посредством подделки монет; воруют, в-восьмых — посредством шулерства, в-девятых — посредством обмана, в-десятых — посредством мошенничества, в-одиннадцатых — во время игры и лотереи; воруют, в-двенадцатых — посредством ростовщичества; воруют, в-тринадцатых, обязывая других платить ренты, проценты, квартирный наем и аренду. В-четырнадцатых, воруют при торговле, когда выгода купца превышает плату за его труд; воруют, в-пятнадцатых, продавая слишком дорого свой товар, принимая синекуру или заставляя выдавать себе очень крупное жалованье»[162]. «При запрещении законом воровства открыто выступают насилие и хитрость; при допускаемом законом воровстве для того, чтобы обирать свои жертвы, они скрываются за накоплен-ним богатством. Непосредственное применение насилия и хитрости было единогласно отвергнуто уже в старые времена, но ни один народ не дошел еще до того, чтобы освободиться от воровства, связанного с талантом, работой и обладанием»[163]. В этом смысле собственность есть «воровство»[164], «эксплуатация слабых сильными»[165], «противозаконие»[166], «общественное самоубийство»[167].

II. Справедливость требует вместо собственности такого распределения богатства, которое основано на той правовой норме, согласно которой договоры должны быть исполняемы.

Прудон называет собственностью ту частицу богатства, которая достается каждому по договору. В 1840 году он требовал замены собственности индивидуальным владением, чем должно быть на свете уничтожено зло