Анархизм: от теории к практике - [24]

Марксисты, со своей стороны, озабоченные тем, чтобы заручиться поддержкой анархистов и победно провести в Интернационале принцип коллективной собственности против последнего реакционного оплота постпрудоновских индивидуалистов, были готовы пойти на уступки в отношении лексикона. Они согласились, сжав зубы, на предложенную анархистами замену слова «государство» «федерацией» или «солидаризацией коммун». В том же духе Энгельс выговаривал своему другу и соотечественнику Августу Бебелю[56] по поводу Готской программы немецких социал-демократов. Он полагал разумным предложить, чтобы тот «повсеместно избавился от термина «государство», заменив его на Gemeinwesen — хорошее старое немецкое слово, означающее то же самое, что и французское слово Commune [коммуна]».

На Базельском конгрессе 1869 г. анархисты-коллективисты и марксисты объединились, чтобы определить, что, после того как собственность будет обобществлена, она будет управляться «солидаризированными коммунами». В одном из своих выступлений на конгрессе Бакунин расставил точки над i:

«Я голосую за коллективизацию общественных богатств, и в особенности земли, в смысле социальной ликвидации. Под социальной ликвидацией я понимаю экспроприацию всех, кто является ныне собственниками, посредством отмены юридического и политического государства, которое является санкционером и единственным гарантом собственности в том виде, в каком она сейчас существует. Что же касается последующих форм организации, (…) я выступаю за солидаризацию коммун (…) с тем большей радостью, что подобная солидаризация подразумевает организацию общества снизу вверх».

Как управлять общественными услугами?

Но достигнутый компромисс отнюдь не развеял всех двусмысленностей, тем более, что делегаты от «авторитарных» социалистов на том же Базельском конгрессе не удержались от восхваления системы государственного управления экономикой. В дальнейшем проблема оказалась особенно щекотливой и сложной, когда был затронут вопрос о крупных областях общественных услуг, таких как железнодорожный транспорт, почта и т. п. В этот момент, на Гаагском конгрессе в 1872 г., уже произошел раскол в Интернационале между сторонниками Бакунина и сторонниками Маркса. Поэтому именно в оставшемся после раскола так называемом «антиавторитарном» или «федералистском» Интернационале и обсуждался вопрос об общественных услугах. Это вызвало новые разногласия между анархистами и более или менее «государственными» социалистами, которые, осудив Маркса за захват власти в МТР, решили остаться с анархистами в одном Интернационале.

Уже потому, что общественные услуги представляют общенациональный интерес, они, разумеется, не могут управляться только рабочими объединениями или только местными коммунами. Прудон уже пытался разрешить это затруднение, «уравновешивая» рабочее управление «общественной инициативой», суть которой он, впрочем, пояснил слишком расплывчато. Так кто же будет управлять общественными услугами? «Федерация коммун», — отвечают либертарии; «Государство», — хотелось бы ответить «авторитариям».

На Брюссельском конгрессе Интернационала в 1874 г. бельгийский социалист Сезар де Пап попытался достичь компромисса между двумя конфликтующими точками зрения. Местные общественные службы должны были отойти к коммунам с тем, чтобы они управлялись местным административным органом, созданным рабочими синдикатами. Общественные службы более крупного масштаба должны были, по его мысли, управляться региональной администрацией, состоящей из людей, назначенных федерацией коммун и находящихся под управлением региональной палаты труда. Общественные службы общенационального масштаба управляются «государством рабочих», то есть государством, «основанным на союзе свободных рабочих коммун». Анархисты с подозрением относились к этим двусмысленным организациям, но де Пап усматривал в этом недоверии лишь недоразумение: в конце концов, разве это не было просто спором по поводу терминов? Если это было так, то он бы удовлетворился тем, что отложил слово «государство» в сторону, сохраняя и даже развивая то, что называлось этим словом, «под любым другим, более приятным названием».

Но большинству анархистов показалось, что доклад на Брюссельском конгрессе ведет к восстановлению государства: по их мнению, по логике вещей «рабочее государство» должно неизбежно превратиться в «авторитарное государство». А если вся ссора представляет собой, действительно, лишь игру в слова, то они не понимают тогда, зачем нужно окрестить новое общество без правительства тем самым именем, которое служило для обозначения того, что предстояло отменить. Позднее, на конгрессе в Берне в 1876 г. Малатеста признал, что общественные службы непременно нуждаются в единой и централизованной организации, но отказался признать необходимость управления ими сверху, со стороны государства. Его оппоненты, как он считал, путают государство с обществом, «живым органическим телом». В 1877 г. на всеобщем социалистическом конгрессе в Генте Сезар де Пап признал, что пресловутое рабочее или народное государство «действительно, в течение некоторого периода, будет являться лишь государством наемных работников». Но это «будет лишь переходным периодом в силу обстоятельств», по истечении которого этот докучливый некто обязательно расстанется со своими орудиями труда и передаст их непосредственно рабочим объединениям. Такая перспектива, столь же далекая, сколь и проблематичная, не успокоила анархистов: государство никогда не отдаст того, чем оно однажды завладело.