Анализ характера - [181]

Наша пациентка восприняла эмоциональную бурю как великую музыку. Равнодушный человек скажет — «это сумасшествие». Но это не так. Бетховен пережил подобную эмоциональную бурю, сочиняя великую симфонию, которая обогатила некоторых совершенно немузыкальных бизнесменов. Очевидно, Бетховен обладал структурой, способной выдержать шквальный напор эмоций, который для шизофренической структуры мог бы оказаться причиной срыва. Тому, кто работает с оргономическим функционированием, становится ясно, что Бетховен, чтобы сохранить свой внутренний мир, отвел биоэнергию от слуховых нервов, оглох ради того, чтобы не слышать болтовни досаждающих «критиков» и ни для чего более. Шизофреник отличается от него тем, что не может сохранить свой гений в неприкосновенности и не может развить его так, как это сделал Бетховен. Но он страдает от дурного поведения и дурных поступков наших обывателей не меньше, чем Бетховен, и поэтому замыкается, уходит в свой внутренний мир. Его беда в том, что он имеет лишь частичный контакт с собственным внутренним миром и не приспособлен к тому, чтобы всецело его принять и жить с ним, поэтому и происходит срыв. Моя работа с «несовершеннолетними преступниками» в Германии не оставила сомнений в том, что наше молодое поколение гибнет не из-за своей «плохой» сути, а из-за того ада, который homo normaiis называет «цивилизацией» или «культурной адаптацией». О дьявольском мире можно сказать еще больше. Homo normaiis, который желает видеть своих психиатров и биологов «отстраненными», «неэмотивными», «академичными», «объективными», — чтобы он мог беспрепятственно сеять эмоциональную чуму среди миллионов здоровых новорожденных младенцев, ненавидит шизоидный характер за его близость к сфере естественного, которая навсегда закрыта для него самого.

Вечером, после эмоциональной бури, охватившей нашу пациентку, она не могла успокоится. Ей необходимо было встретиться с лечащим терапевтом и обрести твердую почву под ногами. Но внутри у нее продолжал бушевать шторм. Я понимал, что если она сумеет справиться со своими сильными рациональными эмоциями, то сумеет сохранить себя. Если же нет, — ее наверняка ожидал катато-нический приступ и психиатрическая клиника.

7. АНОРГОНОТИЧЕСКИЕ УЧАСТКИ ТЕЛА В КАТАТОНИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ

Двадцать пятая сессия

Пациентка пришла ко мне в очень плохом состоянии. Она «отчаянно боролась против „сил"». Обе ее руки были забинтованы. Она перебинтовала живот и гениталии таким образом, что бинты на теле образовали огромный крест. Она сказала, что «силы» велели сделать выбор, предать их или остаться им верной, они спрашивали, готова ли она полностью пожертвовать собой, отдаться им до конца. Я попросил объяснить. «Это значит, что я должна сделать глубокие порезы на своем теле…» Она сказала, что не хочет этого делать, и ей пришлось выдержать тяжелую борьбу, чтобы не поддаться этому, но она не знает, как в дальнейшем избежать этого требования. В конце концов она решила, что может попытаться «обмануть силы»: если она перебинтует себя, силы могут подумать — на какое-то короткое время, конечно, — что она выполнила их требование. Она хотела, чтобы я помог ей. Был момент, сказала она, когда она была близка к тому, чтобы взять бритву и разрезать себя.

Ее речь была заметно замедленной, будто все импульсы пригашены. Налицо была диссоциация — она старалась выглядеть изысканной, но из ее рта текла слюна. Лицо было бледным, лоб застыл в неподвижности, глаза были мутными, тело покрылось пятнами. Необходимо было что-то немедленно предпринять, если я собирался избежать ее госпитализации в клинику. Она была в состоянии, подобном шоковому. Я провел ее в комнату для оргонных процедур и обследовал с помощью люминесцентной лампы. Суть этого теста состояла в следующем: заряженная оргоном люминесцентная лампа загоралась, когда прикасалась к слегка натянутой коже. Мне хотелось выяснить, связано ли ее состояние с отсутствием заряда на поверхности кожи. Ноги давали нормальный эффект люминирова-ния. Волосы реагировали очень слабо, а лоб вовсе не реагировал. Каково же было мое удивление, когда я услышал, как она предугадала, какие части ее тела будут вызывать этот эффект, а какие нет. Ее предсказания основывались на ощущении омертвелости или безжизненности определенных участков тела.

Я попытался зарядить ее с помощью оргонного аккумулятора. Через полчаса иррадиации она начала медленно выходить из своего тяжелого состояния. Эффект люминирования стал сильнее там, где прежде был совсем слабым, ей удалось подвигать кожей лица, пятна на теле исчезли, а глаза прояснились. Самое сильное нарушение проявлялось в области сегмента, который соотносился с основанием мозга: глаза, веки, нижняя часть лба, виски. Еще через полчаса она почувствовала, что «пустые участки головы заполнились». Ее речь тоже заметно улучшилась.

В завершении встречи она попросила меня не оставлять ее в борьбе с «силами» и оберегать ее. Я сказал, что не могу ничего обещать, но буду делать все, что смогу, чтобы помочь ей. Пожалуй, она снова чувствовала себя удовлетворенной.

За время работы с этой пациенткой я пришел к твердому заключению, что обездвиженность биоэнергетических функций глазного сегмента, включая мозг, была своеобразным центром катато-нических приступов. Несколько других случаев скрытой и явной шизофрении с кататоническими тенденциями подтвердили это предположение. Дальнейшее исследование этой дисфункции позволило выяснить, что это — обычная специфика острого шизофренического срыва, и что подобный механизм ограничивается определенными типами шизофрении. Основной признак подобного случая — полное исчезновение движений, а вместе с ним и биоэнергетического функционирования мозга, особенно в области основания и во фронтальной части.