Анаконда - [121]

Келланд отошел подальше.

И тогда куб двинулся. Он поднялся, вернее старался подняться, будто стремясь сбросить с себя груз. Обод поднялся вместе с ним как бы на воздушной подушке. Яростный белый круг блестел каплями расплавленного металла. С последней вспышкой неяркого света куб погрузился в странную красноватую темноту. Обод упал на пол. Что-то еще упало. Что-то внутри раскаленного кольца, вспыхнувшего языками пламени погребального костра. Келланд поспешно схватил со стойки ведро воды и выплеснул на пламя. Пар с шипением и свистом образовал густое облако, огонь погас.

Когда белый туман рассеялся, он ясно увидел внутри обода это. Крохотное эфемерное тельце было раздавлено, как под ударом гигантского кулака. Тонкие голубые кости прорвали кожу. То, что могло быть конечностями, было изуродовано и сморщено в смертной агонии. Но Келланд мог поклясться, что существо убила не жара, а нечто другое, для чего этот хрупкий каркас не предназначался. Нечто совсем другое, что никогда не позволит существам подобного рода отнять у человека права, данные ему при рождении.

— Давление воздушного столба, — пробормотал Келланд. — Куб был его батисферой. Как только он разрушился, существо погибло.

Теперь ничто не мешало ему вернуться к машине.

ВСЕ — ЖИВОЕ, ИЛИ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДИРЕКТОРАМ ЗООПАРКОВ

(Послесловие)

Фантастика связана с жизнью человека с незапамятных времен. Познание окружающего мира первобытными людьми имело «фантастический» характер, реальный и вымышленный миры для них были слиты воедино. Мифологические образы сыграли огромную роль в развитии всей литературы, в том числе и фантастической. Но прежде всего это относится к той ее разновидности, которую называют «фэнтэзи» — современной литературной сказке. К ней, например, принадлежат роман К.Саймака «Заповедник гоблинов» и рассказ О.Кироги «Анаконда». «Фэнтэзи» — это мир фантастических существ, волшебных предметов, превращений, новых измерений, законов, противоречащих действительности. Роман К.Саймака — настоящий калейдоскоп саг и легенд. В нем действуют тролли, роллы, разумные скунсы и даже… самокатные ульи. К.Саймак материализует все то, что раньше наводило ужас на людей и что на самом деле оказалось совсем нестрашным. Просто все эти невообразимые существа являются спутниками человека с первых дней его существования. Они наши соседи, живущие рядом с нами в параллельных мирах. Будучи сторонником идеи многообразия форм разумной жизни, Саймак наделяет разумом даже цветы. Не случайно один из лучших и характерных для всего его творчества романов носит символическое название «Все — живое».

Создавая ни на что не похожие миры, перенося действие на некие ограниченные территории — резервацию, заповедник, зоопарк (эта тема в той или иной степени присуща всем включенным в данный сборник произведениям), Саймак в этих обособленных микромирах пытается решать проблемы, стоящие перед макромиром — всей человеческой цивилизацией. И самое лучшее, что мы, люди, можем сделать, утверждает писатель, это быть добрыми соседями со всеми существами, живущими вокруг нас. Короче говоря, следовать девизу хорошо знакомого всем нам героя мультфильма — кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!»

Но оказывается, что быть добрыми соседями не так-то просто. Противостояние Человека и Царства животных в рассказе уругвайского писателя О.Кироги «Анаконда» заканчивается трагически. Но остается надежда, что взаимопонимание и добрососедство будут достигнуты…

Впрочем, и доброта может пониматься по-разному. В рассказе К.Саймака «Изгородь», не вошедшем в этот сборник, могущественные инопланетяне заботятся о землянах, обеспечивают всем необходимым и… держат за изгородью. «Может быть, это зоопарк. Может быть, резервация, сохранение последних представителей вида». Когда один из героев задается вопросом «Что же делать?», другой задумчиво отвечает: «Может быть, мы вовсе и не хотим ничего делать». Все-таки человеку не подобает выступать в роли ленивого и сонного животного-экспоната из зоопарка, довольного тем, что его хорошо кормят. Думается, в таких обстоятельствах он все же найдет выход из клетки, как это сделали герои рассказов Б.Чендлера и Г.Уолтона. И тем более не подобает человеку выступать в роли надсмотрщика. Дай Бог, чтобы заключительная фраза рассказа Б.Чендлера «Только разумные существа способны сажать живых тварей в клетки!» воспринималась лишь как ирония!

Мотивы и персонажи мифов, фольклора, приемы антропоморфизма (очеловечивания) и анимизма (одушевления) присущи не только сказочной фантастике, но и произведениям, относящимся к традиционной приключенческой фантастике («Горы судьбы» Ф.Карсака), а также научной («Иона» Ж.Клейна), где они уже не являются самоцелью, а несут вспомогательные функции. В научной фантастике иная поэтика, иные цели и художественные средства. Здесь нет волшебства, магии, но есть научное мышление. Художественно проигрывая возможности осуществления различных прогнозов и моделей, писатели-фантасты, по существу, готовят человека к тому, что может встретиться ему на других планетах, в будущем, при контактах с иными разумными обитателями космоса. И хотя не каждая такая модель окажется точной, наверняка будут и попадания «в яблочко», как это произошло со многими идеями и изобретениями Ж.Верна, Г.Уэллса, А.Беляева, а также прогнозами современных писателей, таких, как С.Лем, А.Азимов, Р.Брэдбери, А.Кларк и других.