Анабасис во времени - [24]

Переступив через порог, Биллингс очутился на лестничной клетке. Слева пролет накренялся, перерастая в пандус. Напротив, стена из сверкающей меди с врезанной исполинской дверью делила верхние покои башни пополам. Стена справа по совместительству служила наружной.

На лестнице тоже было безлюдно.

В нос ударил едкий запах. Биллингс почуял его еще в зале, но не придал значения. Так пахнет проводка во время короткого замыкания.

Гарь?

Настораживало еще кое-что: тусклый свет, заливавший залу, внешнюю площадку и пандус, не имел видимого источника. Впрочем, ничего удивительного. Вплоть до начала двадцать первого столетия фотонное рассеивание активно использовалось для иллюминации.

Другой вопрос, почему джинны предпочли проверенному способу насыщенный темно-синий свет, который больше мешал, чем способствовал обзору?

Источник света наверняка таился за противоположной стеной. Биллингс подергал исполинскую дверь, но та не поддалась.

Вдруг там скрываются джинны?

Хотя нет, вряд ли. С морозителем наизготовку, Биллингс начал спускаться. Буквально через метр пандус резко забирал влево и чуть покатой спиралью уходил в недра широкого колодца, расположенного прямо посередине башни. Разглядеть, что находится внизу, мешала левая стена. Правая повторяла изгибы рампы.

Вскоре Биллингс наткнулся на очередную дверь. Махина легко распахнулась, словно не весила полтонны. За исключением окна, помещение ничем не отличалось от первой залы: никакой мебели, только огромный медный кувшин, подвешенный к потолку на медных цепях.

Биллингса так и подмывало снять его, чтобы заглянуть внутрь, но сосуд болтался слишком высоко, не дотянуться.

Далее тянулась целая череда дверей, все как одна незапертые (к слову, запорных механизмов на них тоже не было). Биллингс ткнулся в первые три, но, не обнаружив ничего, кроме уже знакомых кувшинов, решил не тратить время попусту.

Но вот двери кончились, дальше шли голые стены; постепенно пандус выровнялся, превратившись в длинный коридор. Биллингс понял, что добрался до первого этажа, и замедлил шаг. Башня словно вымерла; похоже, ее обитатели спали. Существовала вероятность, что коридор ведет напрямую в их опочивальни.

Дойдя до конца, Биллингс уперся в дверь такую огромную, что все предыдущие в сравнении с ней казались лилипутами. Однако открылась она, как и прочие, легко и бесшумно. За ней начиналась просторная зала. Нет, не просторная — громадная. С высоченного, метров пятнадцать, потолка свисал медный кувшин вдвое больший, чем предыдущие.

Биллингс сообразил, что находится уже не в башне, а в примыкавшем к ней куполе, чьи очертания с высоты скрывал пронзительный синий свет.

Сухой раскаленный воздух обжигал горло — казалось, в ротонде поселилась песчаная буря, заполонившая каждый уголок. Усилился замеченный еще в башне запах, сопровождавший шествие джиннов в оазисе.

Подобно остальным помещениям, ротонда поражала полным отсутствием мебели. Другое дело оборудование. У дальней стены высилось нечто, отдаленно напоминающее гигантскую консоль, ее венчало громадное табло — бесконечные ряды крохотных, с почтовую марку экранов образовывали исполинский квадрат. Консоль испускала бронзовое сияние; в целом, не считая гладких полов, ротонда походила на огромный медный пузырь.

Света здесь было больше, чем где-либо. Биллингс застыл в центре залы, силясь разглядеть происходящее на экранах. Квадратики пестрели изображениями человечков, но с такого расстояния толком не разобрать. Биллингс приблизился к агрегату вплотную, но внешний край полностью загораживал обзор.

На поверхности консоли не было ни единого выступа, чтобы зацепиться. Стараясь не повредить больную лодыжку, Биллингс подпрыгнул, ухватился за край и подтянулся. Внимание привлек небольшой экранчик с выделенной клавиатурой — очевидно, панель управления. Новое положение позволяло рассмотреть несколько фрагментов на табло.

Ближайший квадратик транслировал крохотную комнатушку с двумя дверьми, маленькой, почти кукольной кроватью, столом и стулом под стать. На стульчике, опираясь локтями на кукольный столик, сидел крохотный человечек с лысой, куполообразной головой. Без сомнения живой, человечек был погружен в глубокое раздумье и, без сомнения, воплощал лишь малую толику своего истинного размера. С потолка к электроду на обширной лысине тянулся длинный провод. Из одежды на мыслителе была только туника из грубой ткани.

По другим двум экранам транслировали аналогичные комнаты с аналогичной меблировкой, но обитаема была лишь одна. На кушетке, закрыв глаза, лежала женщина. Тоже лысая, с несуразно большой головой, в холщовой тунике и с подключенным электродом.

Комнаты смахивали на камеры, но если город — тюрьма, то чему удивляться? Однако Биллингс нутром чуял: камеры предназначались для избранных заключенных, остальных держали в другом месте.

Спустившись вниз, он отодвинулся от консоли и снова посмотрел на табло.

Последние сомнения отпали — перед ним был самый настоящий, прежде невиданный человеческий компьютер.

Почудилось, или в помещении потеплело? За спиной послышался странный гул…

Обернувшись, Биллингс очутился лицом к лицу с джинном.