Амундсен - [195]
Ровно в четыре гидроплан стартует. Впоследствии появлялись противоречивые сообщения насчет сложностей с взлетом. Многие утверждали, что «Латам» был перегружен. Но так или иначе в этот безветренный день в воздух поднялся он один. Финский и шведский гидропланы до поры до времени остались в Тромсё. По свидетельству Гуннара Ховденака, выпустившего в 1934 году солидную книгу «Последняя экспедиция Руала Амундсена», «Латам» был нагружен ничуть не больше, чем при вылете из Бергена. Однако он уже преодолел огромное расстояние, а в спешке, которая, по словам очень многих, возникла, когда экипаж узнал об опережающей позиции майора Маддалены, некоторые процедуры предстартовой подготовки были выполнены недостаточно тщательно. Хотя это весьма маловероятно, если учесть профессионализм экипажа и опасность маршрута. Пусть даже Начальник в эти минуты готов был смиренно предать весь полет в руки высших сил, практическая работа целиком возлагалась на пятерых опытных, энергичных мужчин в возрасте от двадцати шести до тридцати восьми лет. Ни у кого из них не было особых причин рисковать жизнью, играя со смертью над просторами Ледовитого океана.
В течение дня метеосводки менялись, но были относительно благоприятны. Правда, погодные условия в означенном регионе отличались крайним непостоянством и сложностью, так что гидроплан вроде «Латама» при посадке на открытую воду непременно потерпел бы аварию. Большой недостаток «Латама-47» состоял в том, что он не мог совершить посадку ни на лед, ни даже на воду при волнении моря. С точки зрения полярных условий французский гидроплан можно разве что назвать аэропланом, оснащенным поплавками. Арктический гидроплан должен отвечать совершенно другим требованиям.
Последнее радиосообщение от «Латама» было принято в 18.45. Радист тщетно пытался установить связь с Ню-Оле-сунном и передать несколько депеш. После трех часов полета машина должна была находиться на полпути к острову Медвежьему, который в свою очередь расположен примерно на полпути между Тромсё и Кингсбеем.
Пройдет много времени, пока мир осознает, что сообщение о так и неотосланных депешах, переданное по радио 18 июня 1928 года в 18.45, было последней весточкой от Руала Амундсена.
В 20.00 в Кингсбее совершил посадку майор Маддалена. Итальянец выиграл гонку над Северным Ледовитым океаном. «Латаму-47» совершить посадку было не суждено.
Глава 48
ПОТЕРЯННАЯ НЕВЕСТА
Руал Амундсен исчез с лица земли. Не впервые. Полярник сам выбирал свои дороги, превращая север в юг, восток в запад, но одно не подлежало сомнению: назад он не поворачивал никогда.
Поисковые операции и пропажи тем героическим летом 1928 года хаотически перемешивались. Кто кого искал? Кто пропал и кто нашелся? Таких, кому следовало бы сидеть дома, было предостаточно, но если кто всегда и знал, как уцелеть на Крайнем Севере, так это Руал Амундсен. Уж кто-кто, а он был там в своей стихии.
Далеко не сразу мир осознал, что полет проходил над открытым морем и что «Латам-47» не полярный гидроплан. Поиски генерала Нобиле постепенно превратились в поиски капитана Амундсена. Уже пять дней, как пропали оба. Кто первым даст о себе знать? Многие думали, что норвежец отключил радиосвязь и полетел прямо к терпящим бедствие итальянцам, чтобы собственноручно вызволить генерала из ледового плена. Поступок вполне в его духе!
Нобиле спас швед. На маленьком «Фоккере» капитан Лундборг 23 июня, вечером накануне Иванова дня, приземлился на льдине генерала. Хотя вследствие дрейфа льдов координаты итальянцев все время менялись, летчики уже совершали облеты льдины и сбрасывали продовольствие. (Рисер-Ларсен и Лютцов-Холм тоже побывали в непосредственной близости от красной палатки генерала.) Проблемой и тут оказалась посадка; однако отчаянный швед сумел-таки благополучно приземлиться на полосу, размеченную итальянцами.
К тому времени трое из потерпевших крушение покинули лагерь, в том числе швед Финн Мальмгрен. Таким образом, на льдине оставались шестеро. Лундборг рассчитывал в ближайшие часы переправить всех в безопасное место. К сожалению, первым рейсом он мог вывезти только одного человека, так как имел на борту наблюдателя.
При аварии пострадали двое итальянцев — генерал и Чечони. Разница в весе — сорок килограммов в пользу генерала. Принимая во внимание этот момент и учитывая, что для дальнейшего руководства спасательной операцией предпочтительнее забрать с льдины именно генерала, летчик настоял, чтобы первым его пассажиром стал Нобиле. После краткого совещания генерал уступил и был поднят на борт. Потенциальный паек, Титина запрыгнула в машину первой. Так шведские вооруженные силы одержали победу в соперничестве за спасение генерала Нобиле.
Вернувшись за двумя следующими пассажирами, «Фоккер» при посадке на лед потерпел аварию — сломалась лыжа шасси. В итоге единственным изменением в ситуации ледовых пленников стало то, что генерала с собачкой заменил шведский капитан с аэропланом. Для Нобиле, однако, эта авария обернулась малой катастрофой: его заклеймили как генерала, позволившего спасти первым себя, а не команду. Это нечаянное пятно в послужном списке итальянца отчасти сопоставимо с тем, что случилось, когда Руал Амундсен, оставив своих обмороженных людей, прыгнул в первые сани и уехал в спасительный Фрамхейм
