Амулет Святовита. Вторая часть - [12]
- Да что уж там, дело-то давнишнее, - отмахнулся старик как будто ни в чем не бывало. - Как говорится, было, да сплыло, и быльём поросло. Только вот песню ты малость-то переврал, вот что я тебе обскажу. Поначалу-то она намного длиннее была - уж мне-то и не знать? Да видать, за давностью лет она сократилась...
- За Лесистыми горами и длиннее поют, - уклончиво ответил чародей.
- Да? - встрепенулся старик, а затем улыбнулся: - Ну да, знаю ведь конечно - захаживают тут всякие, гостят подолгу, бренчат на гуслях, а иной раз и так поют. Так что песен и тутошних, и тамошних я наслышался всяких.
И затем, без всякого перехода, вдруг спросил:
- Так и будем во тьме сидеть, на потухшие уголья любоваться?
И, не дожидаясь ответа, стал раздувать очаг.
А когда языки пламени вспыхнули и стали с треском пожирать ветви и хвою, горница словно пристыжено раскраснелась и вынула из тени неловко молчавших земников.
- Что, птахи лесные, задела вас песня, как я погляжу? - спросил Бирюк.
А когда барздуки кивнули, старик улыбнулся и сказал:
- Так ведь это, я ведь ее и сочинил в свое время когда-то - вот оно как!
- Как - вы? - вдруг вырвалось у земников, и они удивленно воззрились на горбуна.
Бирюк довольно заулыбался.
- Да, я. А вы как думали? Ветер ее, что ли, людям напел? - подмигнул им старик. - Посидишь тут в лесах - от скукотищи не только песни слагать начнешь. А гости мои затем и разносят их по разным землям. Не так ли, старина?
И Бирюк весело посмотрел на Мамая. Но чародей даже бровью не повел.
- Эту я слышал от дивов, - невозмутимо произнес он.
- От дивов? - ахнул старик и рассмеялся. - Ишь ты! Только вот что-то слог больно простецкий в ней для дивов-то! Они ведь еще те мастера великие обычные словеса в хитромудрые узоры заплетать.
А затем, повернувшись к земникам, весело сказал:
- Видите, гуси лапчатые, как оно бывает - сложишь песню, да поделишься ею с захожим человеком. А он понесёт ее дальше. Проходит время, приходят к тебе новые гости - да и напевают тебе твою же песню! И говорят еще, что неведомо кто и сложил ее! Вот как!
И Бирюк довольно крякнул.
- Простите, сударь, а что за гости? - набравшись храбрости, вдруг выпалил Лиго.
- Чего? - воззрился на него старик.
Лиго от его пристального взора стало как-то не по себе, и он сник.
- Ишь ты, хоть и малая птаха - а любопытная, - усмехнулся горбун и, снова обернувшись к Мамаю, спросил: - А что ж ты, такой-сякой, ветром битый, дождем политый, малышам не всё про меня обсказал? Раз уж начал - давай и заканчивай!
- Лучше уж ты сам, старина, - вежливо отказался чародей. - Я вот лучше трубочкой побалуюсь.
И Мамай полез в очаг за пылающей веткой.
- Да, паря, ты завсегда хитрованом был, - хмыкнул старик, глядя на Мамая.
А потом, покачав головой и пару раз цокнув языком, повернулся к притихшим барздукам и, подмигнув им, начал:
- Песню эту, как вы поняли, я и сложил когда-то давно - в память о своем пропавшем брате. Было нас трое у отца-матери - и промысел наш был прост и незатейлив: полевали мы в степях, охотились, значит. Да и угодили в ловушку сами, даже не уразумели как. Так, птахи, иногда случается - что охотник сам в капкан попадает. Вот и мы попали в лапы к людоловам этим.
Старик притих на мгновенье, пожевал губами и продолжил:
- Погнали эти нелюди нас к самому Лукоморью, в отроги Драконьих гор. А туда ведь кто попадет - уже всё, дороги назад вовек не будет. Так и сгинет там. Это вот только пройдоха этот, Мамай, туда дорожку себе протоптал тайную - всё выведывает да высматривает, что там нечисть творит да замышляет.
И Бирюк покосился на чародея.
- Ну, мы и поняли тут, что всё, каюк нам, сердешным, приходит - сгинем втроём ни за понюшку табаку! - рассказывал дальше горбун. - И порешили бежать во что бы то ни стало. Или пан - или пропал! Так и сделали - дождались безлунной ночи, удавили часового этого, на коней вскочили - и айда в степь широкую! Уноси бог ноги, как говорится! А чтобы погоня нас всех не догнала, рассыпались мы кто куда - кто направо, кто налево, а кто и просто так, прямиком поскакал...
И старик замолчал, прикрыв глаза, словно переживая былое.
Когда же тишина несколько затянулась, земники заворочались, кашлянули, и Лиго робко спросил:
- А дальше-то что?
Старик встрепенулся и открыл глаза:
- А дальше, синицы мои любопытные, через три дня мы с братом средним в степном овраге пересеклись. Сидели там тише воды, ниже травы еще три дня, погоню пережидали да младшего всё высматривали. Да только вот и не дождались. И что с ним - богам только то и ведомо. Одно знаем точно - в лапы этим нелюдям он больше не попал, это уж точно. Да только вот и к людям не вышел...
Бирюк тяжело вздохнул.
- В Диком Поле две недоли... - глухо отозвался из своего угла Мамай и пыхнул трубкой.
Горбун мельком глянул на него и кивнул:
- Да уж, это точно: в Диком Поле две недоли - безводье да бесхлебье. Есть и третья недоля - попробуй-ка выбраться из Дикого Поля! Вот и не выбрался-то братец наш младший - сгинул в степи где-то. Но только нашей вины в том нет, вот что я вам скажу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.