Амулет Святовита. Первая часть. - [21]

Под стать своему предводителю были и другие земники этого семейства, трусившие следом на своих крепких мохноногих лошадках.

- Мир и благо этому дому! - изрек трубным гласом Бортень, как только голова его лохматого лошака оказалась в воротах. Пыхтя и отдуваясь, он стал слазить с седла. Ему было кинулись на помощь несколько земников из числа помоложе, но он отстранил их одним только взглядом, сердито сверкнувшим из-под насупленных бровей:

- Вы что же это, живчики голопятые, меня посрамить удумали?

И, величаво передав поводья подвернувшемуся под руку слуге, грузно закосолапил в сторону Брыля и Магды.

- Ну здравы будьте, соседушки! - загудел Бортень.

- И тебе поклон, воевода! - улыбнулся Брыль. - Тебя, сосед, как я погляжу, еще больше вширь разнесло на твоих медах. Иль тебя пчелы так покусали?

- Тебе оно, милейший, знать и ни к чему. Ты тоже, ежели поглядеть, супротив своих лет в весе прибавил. Видать, матушка Магда из кухни от своих стряпух - ни ногой!

И Бортень весело подмигнул хозяйке.

- Это я-то? Охо-хо-хо! - сказал Брыль. - Ты мне лучше скажи, сосед, от какого меду такое пузо, как у тебя, бывает-то?

- Чрево не от еды - а для еды, - заметил Бортень, важно подняв палец.

- А не много ли, сосед, на одного старого земника приходится? И здоровьем ты не обижен - да и на язык, как я погляжу, до сих пор скор?

- Какие телеса - такие и словеса, - отрезал Бортень, грозно насупив брови, но больше для виду, в душе чрезвычайно польщенный словами Брыля.

Все эти беззлобные шутки давно уже вошли в привычку у двух старых товарищей, живших бок о бок не один десяток лет. Отсмеявшись, Бортень наконец-то соизволил обратить свое внимание на окружающих - и увидел Лиго.

- Лиго?! - изумился он и его мохнатые брови взметнулись вверх. - Пресвятой лик солнца! Ты ли это, мальчик мой?

Из рода Бубиласов происходила мать Лиго - а потому и Бортень, как ни крути, доводился ему также родней, причем довольно близкой.

- Вот уж чудо из чудес! - гудел Бортень, поспешая к нему навстречу. - Лиго, радость моя, дай я тебя облобызаю!

Лиго, хоть и будучи рад встрече, совершенно не горел желанием быть облапленным старым толстым воеводой. Но не успел и глазом моргнуть, как Бортень безо всяких околичностей привлек его к себе, надежно утопив в крепких объятиях, и трижды звонко расцеловал его в щеки. А затем, словно повторяя Брыля, немного отстранил от себя Лиго и придирчиво оглядел с ног до головы.

- Зрю я на тебя и не разумею - худосочность твоя меня в уныние приводит, - пробасил Бортень, не очень довольный осмотром.

- Какой уж есть, - улыбнулся Лиго.

- Не к добру сия бледность лица - от него меня грустные мысли снедают. В толк не возьму - ты в кого такой худющий уродился? Батюшка твой, храни его память Священное Древо, земник был видный. А уж матушка твоя, Марта, пусть земля ей будет пухом, и подавно наших кровей, Бубиласов. Вот что, солнце мое, идем-ка в дом - потчевать тебя я сам буду!

И Лиго, увлекаемый Брылем и Бортнем, пошел следом, не зная, радоваться ли предстоящей опеке или же она теперь обернется для него настоящей пыткой, искусно направляемой не в меру любвеобильными родственниками.

Бортень меж тем вещал на ходу, поминутно оглядываясь через плечо:

- Премудрость книжная - утеха для разума. Однако ж негоже забывать и про пищу плотскую, ибо только в здравом теле разум ясный и чистый.

- Ты поведай мне, отрок, - плыл дальше Бортень, - пошто так исхудал? Ежели не кормят школяров, как то положено, при храме Кривайтиса, так я отпишу сим вайделотам и самому владыке Куреясу, дабы не морили голодом нашу земниковскую породу. И Великому Князю немедля же отпишу, дабы разобрался он в сих делах. А пуще того, прикажу не отсылать боле этим книгочеям да чаровникам ни разносолов с моих угодий, ни медов с моих пасек. Ты помнишь мои пасеки, Лиго?

И Бортень хитро улыбнулся, пригрозив пальцем:

- Вижу, что помнишь. По зеницам твоим вижу, отрок. Ты по части меда лакомник был отменный - только тебя и отлавливали в лесных ульях.

Лиго рассмеялся, вспомнив, как в детстве он частенько лазал в дупла деревьев с заложенными там бортями, и лакомился медом без дозволу на то старших. Затем его, всего искусанного пчелами и измазанного с ног по уши в меду, приводили за шкирку к страшному дядьке Бортню, и тот грозно ревел на него, сердито супя свои брови и вгоняя мальца в дрожь. Будучи даже неоднократно выпорот розгами, привычку свою лакомиться медом Лиго так и не оставил вплоть до самого отъезда в школу. И даже напоследок нашкодил, разорив одно пчелиное дупло.

Бортень меж тем басил:

- А за эти лета мы своими трудами скромными заложили сорок новых ульев да еще невеликую малость бортей по лесам, я ужо и не упомню, сколько. Пчела, труженица небесная, сама плодится и мед плодит, хвала всевышним богам! Так что будет тебе где меду нового испробовать в конце лета, да, Лиго?

И воевода толкнул его локтем так, что тот закашлялся.

- Я тут с собою медов разных - гречишных, разнотравных и липового цвета - в дорогу припас до Янова дня. Да уж коли ты объявился, то тебе они и достанутся. Не насытился поди медом, когда в последний раз в школу уезжал? - припомнил старый грешок Бортень, смеясь в свою густую бороду.