Амулет - [4]
— Мо-о!.. — крикнул Хе-ми. — Надо его целым. Свяжи!
Перевернул Хе-ми русского — нет у того лба. Нос и рот. И рот яркий, большой, словно морская рыба. Опустил Хе-ми седую бороду, откинул ветку.
— Ничего не скажешь. Зачем пришел?
Дотронулся до груди русского, а поверх суконной одежды прицеплен медный пятихвостый амулет. Отогнул тугие, спрятавшиеся в сукне застежки, приложил амулет к своему сердцу спросил:
— Зачем приехал — говори? Устал? Спишь? Мо-о!..
И понесли русского к морю, к фанзам. Впереди связанный ремнями круглоголовый.
Шел Ту-юн-шан позади Хе-ми и говорил:
— Не надо было на скалу идти. Придут через пять или восемь дней круглоголовые… убьют. И жену, и тебя, и меня…
— Убьют. Живой русский увел бы, мертвый куда поведет. Мертвый поведет к мертвым.
— А куда повел другой русский каули с берега, от залива Кой-Лиу?
— Не знаю…
Подозвали корейцев, провожавших русского. Отвечали те:
— Давал русский бумажки, уходил с бумажками.
— Мертвый ничего не даст, — сказал Хе-ми.
И ныли сердца, как расщепленные бурею кедры. Слова, как смола слипали травы — тяжело было идти.
У фанз подле воды кинули связанного японца. Наклонился Хе-ми, двумя пальцами упираясь в глаза, царапнул по векам. Обрызгивая слюной руку Хе-ми, вскрикнул японец.
— Молчи, — сказал Хе ми, — молчи. Что тебе сделать, собаке, пожравшей человека?
Отвечали каули:
— Убить. Так говори.
Подняли японца. На веках от тощих бровей засыхали две петельки крови: след ногтей Хе-ми.
Японец Во-ди должен молчать. Японец солдат кричит только.
— На работу пошел… к лодкам!..
Но нет у Во-ди плети.
Отнял и машет кореец, машет перед лицом и бьет по тонкому носу. Какая крепкая плеть — как лепесток разорвала нос, а боль по всей голове багровым колесом.
Веревками синей палатки привязали японца к дереву, у ног его положили русского. Пахло от русского сырой и тухлой кровью. Рот у русского, как рыба.
Гвозди вбили в плечи круглоголового. Чтобы кровь его — кровь мести облила русского — от плеча до пят. Тогда будет радостен русский.
— О-я-о-яй!..
Каули вокруг дерева — круг. Небо — голубой круг. Розовое кружится солнце.
Не увидит круглоголовый родины. Истечет кровью на русского. Истечет и красный волк на скалах. Сихоте-Алинь сожрет его бледное мясо.
Так сказал Хе-ми с цветущей снегом бородой.
5. Путь Ту-юн-шана
Ту-юн-шан не мог спать. Душен и тепел кан — словно каленые камни его доски. У жены — плач.
— Зачем пришел белый? Я бы работал в лодке, таскал капусту, — круглоголовые за это давали бы рис?..
Скрипя досками, подполз Хе-ми. Пощупал ноги сына, протянул рисовую лепешку.
— Ешь.
— Сам ешь, я не звал на скалу.
— Русские!.. Мо-о! Ты, Ту-юн-шан, не знаешь русских. А великий город, пославший человека с амулетом… сладкий город. Целые горы люди перенесли и живут в горах. Большой человек Шо-Гуанг-Го сказал: «Иди к Сихоте-Алинь, там есть Ту-юн-шан, его жена, ребенок и еще старый дурак Хе-ми. Приведи их сюда и возьми этот амулет». Я послал…
— Мне не надо амулета.
— Ты слушай, — о чем он дальше сказал. Ешь лепешку… и слушай. Ты, говорит, Хе-ми, стар и еще успеешь умереть на родине, — но круглоголовые уже не будут хватать корейцев и везти их на промыслы… Разве мне нужна капуста… Я ему сказал: «Шо-Гуанг-Го»…
— Ты не лги… Где ты говорил с ним?
— Разве можно спорить с отцом? Ты отцу верь… Вот, видишь, я уже забыл, что сказал ему. Я русских хвалю, я тебя, Ту-юн-шал, хвалю, — ноги у тебя как у медведя. Ты далеко можешь уйти. Может быть дальше великого города уйдешь…
Старик долго бормотал и во сне звал и уговаривал кого-то… Ту-юн-шан тихонько сполз с кана и вышел из фанзы.
Метался, путаясь в соснах, сырой ветер с моря. Ревели в соснах слепые духи.
Русский лежал на козлах, где сушили капусту. Пахло дерево морем, ветер шевелил скинувшиеся с козел руки русского.
На цыпочках подошел Ту-юн-шан к русскому. Нащупал высоко вздувшийся живот, маленькую дырку над сердцем, где лежал амулет. Прислонился ухом к сердцу русскою и тихонько сказал:
— Ты не торопись!..
Чмокнул и вздохнул.
— Я знаю — тебе некогда было живому рассказать, — куда нам идти… Я ничего, я на тебя не сержусь. Ты не торопись и рассказывай. Слышишь — я у самого сердца, амулет не загораживает. Амулет теперь у Хе-ми, я не знаю, что он про меня думает, а я не хочу умирать. Круглоголовые стреляют к смерти… Я слушаю твое сердце. Ты думаешь — я тебе не верю, я тебя считаю купцом. Мо-о!.. Ты сам из Великого Города, ты знаешь все, — как тебя может обмануть каули, Ту-юн-шан!
Русский молчал.
Ту-юн-шан потрогал его разломанную голову, шевельнул плечо:
— Ты мне скажи хоть половину. У тебя сердце, как у медведя, — ты шел и никого не боялся. А почему у меня на сердце тайфун, сердце у меня кто-то режет, оно болит, болит, русский?.. Мо-о!.. Ты мне скажи немного, от сердца к сердцу… Хочешь, лягу — из груди в грудь…
Русский молчал.
Ту-юн-шан помедлил и пошел на берег к лодкам. Здесь на одной из лодок он просидел до утра.
Перегущенный, сырой ветер плясал между лодок, хлопая мокрыми полами халата в борт. Вис в снастях свист. В страстном страхе выкатывались, ревели в желтых и фиолетовых волнах — рифы.
Рано утром в фанзу Хе-ми собрались старики. Сблизив бороды, шептались долго и расстроенно.
В историческом повествовании «Черные люди» отражены события русской истории XVII века: военные и дипломатические стремления царя Алексея Михайловича создать сильное государство, распространить свою власть на новые территории; никонианская реформа русской церкви; движение раскольников; знаменитые Соляной и Медный бунты; восстание Степана Разина. В книге даны портреты протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, патриарха Никона.
Имя Всеволода Никаноровича Иванова, старейшего дальневосточного писателя (1888–1971), известно в нашей стране. Читатели знают его исторические повести и романы «На нижней Дебре», «Тайфун над Янцзы», «Путь к Алмазной горе», «Черные люди», «Императрица Фике», «Александр Пушкин и его время». Впервые они были изданы в Хабаровске, где Вс. Н. Иванов жил и работал последние двадцать пять лет своей жизни. Затем его произведения появились в центральной печати. Литературная общественность заметила произведения дальневосточного автора.
Серия «Русская зарубежная поэзия» призвана открыть читателю практически неведомый литературный материк — творчество поэтов, живших в эмигрантских регионах «русского рассеяния», раскиданных по всему миру. Китайские Харбин и Шанхай — яркое тому свидетельство. Книга включает стихи 58 поэтов, давая беспримерный портрет восточной ветви русского Зарубежья. Издание снабжено обширным справочно-библиографическим аппаратом.
В книгу Bс. H. Иванова включены три повести о русской старине, воскрешающие для современного читателя некоторые поворотные моменты истории становления и этапов развития русской государственности в XVI, XVII и XVIII веках. В «Иване Третьем» изображено время конца татаро-монгольского ига и укрепления могущества московского князя, собравшего под свою руку разрозненные русские земли, мелкие княжества и города и положившего начало европейской политике Русского централизованного государства. В «Ночи царя Петра» даны картины борьбы старого боярского уклада против петровских реформ.
Сборник произведений известного российского писателя Всеволода Никаноровича Иванова (1888–1971) включает мемуары и публицистику, относящиеся к зарубежному периоду его жизни в 1920-е годы. Автор стал очевидцем и участником драматических событий отечественной истории, которые развернулись после революции 1917 года, во время Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Отдельный раздел в книге посвящён политической и культурной жизни эмиграции в Русском Китае. Впервые собраны статьи из эмигрантской периодики, они публиковались в «Вечерней газете» (Владивосток) и в газете «Гун-Бао» (Харбин)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Эта книга — повесть о крестьянской девушке Лукии, о ее трудной судьбе. С детских лет, оставшись без родителей, попав в приют для православных детей-сирот, она оказалась отравленной религиозным дурманом Но, пройдя через множество жизненных испытаний, она поняла, что подлинное счастье человека не в загробном, а в земном мире. Автор книги — таланливый украинский писатель Олесь Донченко (1902—1953). Повесть «Лукия» — одно из лучших его произведений. В ней использованы многие подлинные факты. .
Повести известного ленинградского прозаика посвящены жизни ученых, сложным проблемам взаимоотношений в научных коллективах, неординарным характерам. Автор многие годы работал в научном учреждении, этим и обусловлены глубокое знание жизненного материала и достоверность произведений этой книги.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.