Амстердамский крушитель - [27]

— Судили?

Фледдер грустно улыбнулся:

— Каждый раз его отпускали, либо, как выражаются бельгийцы, «снимали обвинение». Иво скользкий как угорь. Против него никогда не могли собрать убедительных улик.

— Что он делает в Антверпене?

— Он президент и хозяин одной фирмы.

— И как дела в бизнесе?

Фледдер, продолжая читать, медленно покачал головой:

— С бизнесом скверно. Если верить этой бумажке, Иво всплывает брюхом вверх. На прошлой неделе он обратился в суд за оказанием защиты при банкротстве, чтобы его не разорвали на части.

На этот раз брови Декока начали свою собственную жизнь. Они поднимались такими волнами, что наблюдателю казалось, будто на лбу у старого сыщика две мохнатые гусеницы. К сожалению, Фледдер чересчур увлекся бумагами и упустил это зрелище.

— В этом случае наследство тети Изольды пришлось бы как нельзя кстати, — заметил Декок.

— Да, — задумчиво согласился Фледдер, — но сначала ей надо умереть.

Декок встал и направился к крючку, на котором висел его плащ, надел его и водрузил на голову маленькую шляпу. Жестом он предложил Фледдеру следовать за ним.

— Куда мы теперь? — спросил Фледдер, торопливо засовывая бумаги в конверт.

— Мы поедем в Бюссюм, — ответил Декок. — Смерть садовника абсолютно непонятна. Каким образом такое на вид бессмысленное убийство вписывается во всю эту схему? Мы слишком мало знаем. Поэтому я хочу поговорить с дядей Иммануилом.

— Но ведь у Иммануила старческий маразм, — сказал Фледдер, задвигая ящик, в который он сунул конверт.

Декок неопределенно кивнул:

— Так утверждают родственники. Но иногда легкая эксцентричность помогает старикам защититься от молодых и энергичных прохиндеев. — Он улыбнулся. — Дядя Иммануил не только очень богат, он достаточно умен, чтобы сохранить свое благосостояние.

На лице Фледдера появилось такое выражение, как будто он только что сделал открытие.

— Вы хотите сказать, что его племянники и племянница… — Он недоговорил — зазвонил телефон, стоящий на столе Декока.

Фледдер подошел и снял трубку. Декок наблюдал за ним с некоторого расстояния. Он заметил, что напарник побледнел. Декок медленно подошел ближе. Фледдер положил трубку и взглянул на Декока.

— Исаак, — пробормотал Фледдер.

— Что такое с Исааком? — спросил Декок, уже предчувствуя ответ.

Фледдер с трудом вздохнул:

— Исаак мертв. Его нашли убитым в кресле.

Декок оглядел комнату глазами фотографа. Он обладал способностью видеть все и запоминать окружающую обстановку с точностью компьютера. Он ничего не забывал. Зачастую Декок в расследовании своих дел полагался больше на свою память, чем на что-то другое. Способность была крайне полезной. Он посмотрел на старомодные балконные окна. Мебель тоже была старомодной. Сыщик отметил кровать, на которую в этот вечер так никто и не лег, столик с синей миской и кувшином с водой. Электрические провода крепились к маленьким керамическим изоляторам и шли параллельно, на расстоянии около двух дюймов друг от друга. Эту комнату обновляли никак не позднее начала столетия, наверняка до Первой мировой войны.

Тело Исаака Бюилдайка полулежало в кресле. Спинка кресла и подлокотники были обшиты кожей на мягкой прокладке и закреплены бронзовыми кнопками. На Исааке была та же одежда, в которой Декок видел его накануне ночью, не было только пальто. Оно висело на крючке с внутренней стороны двери.

Декок пригляделся к трупу. Из-под волос к левому уху тянулась полоска уже подсохшей крови. Небольшая темная лужица крови скрыла тонкий рисунок персидского ковра. Чистые голубые глаза Исаака были широко открыты, в них застыл ужас. Он выглядел так, будто в последнее мгновение понял, что на самом деле происходит. Убийца нанес ему один-единственный смертельный удар сзади. Жертва не заметила его приближения.

Декок не почувствовал желания, как в случае с Виллемом, закрыть глаза жертве. На самом деле он не чувствовал ничего. Он порылся в своей совести, удивившись, что смерть Исаака оставила его равнодушным. Просто еще одно убийство, одно из многих. Инспектор даже подумал, не потерял ли он чувствительность, не стал ли просто калькулятором. Это всегда его беспокоило. Он считал, что если полицейский теряет способность сопереживать, то не может эффективно работать. Необходимо было оставаться человечным. Он выбросил неприятную мысль из головы и взглянул на Иво Бюилдайка.

Иво стоял за креслом. Декок снова подумал, насколько братья разные. Он сравнил лицо покойного с лицом Иво, но не нашел никаких сходных черт. Он показал на труп:

— Кто его обнаружил?

Иво Бюилдайк проглотил комок в горле и облизал сухие губы.

— Я, — хрипло ответил он.

— Похоже, у вас талант обнаруживать трупы. — Слова прозвучали язвительно. — Когда вы его нашли?

— Около полудня.

Декок взглянул на часы:

— Примерно сорок пять минут назад?

— Примерно.

— Этот человек мертв уже несколько часов. — Декок показал на труп. — Уже и трупного окоченения почти не осталось. Почему никому не пришло в голову поинтересоваться раньше, где он? — Голос звучал ехидно. — Вас так много в этом доме.

Иво ответил не сразу. Он порылся во внутреннем кармане, вытащил небольшой листок бумаги и протянул его Декоку: