Амнезия - [12]

В двенадцатой комнате меня уже ждали.

- Меня зовут Александр Иванович Шепелев, - доктор был худ и слегка лысоват. Очки доктор Шепелев не носил и на сумасшедшего изобретателя или врача-убийцу похож не был, - А вы, Дмитрий Александрович, никак с проверкой к нам? Мы, собственно, уже привыкли. Ваше ведомство нас не любит.

Я хотел было возразить, что, мол, ведомство вовсе и не мое, но вспомнил о совершенной предоплате и о том, почему я здесь, и промолчал. Приходилось играть роль послушного функционера от Управления.

- А за что Вас любить-то? Было бы за что - любили бы, - эти слова были считаны мною с листа какой-то уродливой пьесы. Было страшно видеть, что пьеса эта записана во мне.

- Ну как же, мы же делаем полезное дело - стараемся вернуть обществу полноправных граждан. Санитары леса, так сказать.

- А вот с этим мне и предстоит разобраться... Что это? - На стене кабинета висел причудливый ломаный график. Я подошел поближе горизонтальная ось начиналась с тысяча девятисотого года. До 1945 года график колебался в пределах от двух до десяти, а затем резко взмывал вверх, достигая в иные годы отметки в 300 -400 единиц.

- Это имперская статистика случаев зафиксированной невосстановимой амнезии, - доктор Шепелев мягко улыбнулся, - Этот график у меня вместо иконы - глядя на него, начинаешь верить в Бога. Казалось бы, какая связь между встречей на Березине1 и психическим заболеванием?.. Однако - вот...

- Отсюда Вы делаете естественный вывод о вредности Судьбоносного Решения2 и Имперской Идеи вообще? - я удивился, насколько легко рождались у меня в горле эти слова. Похоже, что принятая роль заполнила меня всего до краев. Я уже не знал, что с нею делать.

- Да нет, что Вы!! Упаси Господь, - доктор даже перекрестился, Посудите сами, это же наоборот, свидетельствует о том, что даже силы природы ратуют за Империю. Ведь что есть амнезия? Амнезия есть потеря памяти. Неужели нам нужно помнить о том, что в 1941 году два дома Империи смертельно враждовали? Нет, конечно, нам не нужно об этом помнить - и кривая роста заболевания резко подпрыгивает! Согласитесь, Дмитрий Александрович, показательная штука! - профессор даже зарумянился и говорил с таким энтузиазмом, что я невольно позавидовал его искренности.

- А у Вас что, не воевал никто?

- Ну к чему так грубо провоцировать, Дмитрий Александрович, не нужно... Мой папа, знаете ли, в Белоруссии служил. В полиции... Так что...

- Хватит об этом. Сейчас мы пойдем осматривать палаты.

- А... Сколько угодно... С каких желаете начать - с неизлечимых, или с выздоравливающих?

- Ну... Неизлечимые мне как-то ближе.

- Ну и прекрасно... Пожалуйте, - и доктор открыл передо мной дверь.

Он повел меня к лестнице, ни на минуту не переставая болтать:

- Вы в каком же звании будете, если не секрет? Я надеюсь, не меньше капитана? К нам, обычно присылают офицеров весьма солидных. Только, извините, толку никакого.

- А чего Вы, собственно, ждете?

- Я-то? Я, собственно, ничего не жду. Обидно, знаете ли, что каждые три месяца присылают кого-нибудь. Вот скажите мне, чего Вы здесь хотите найти? У меня на попечении только сорок пациентов, все беспамятные, снимать с них показания - дело бесполезное, хотя у вас любят все бесполезное...

- Это что же, получается, что и я, по-вашему, бесполезен.

- Ну, этого, положим, я не говорил... Всякий человек по-своему полезен. Может быть, Ваша польза в том, что Вы не даете мне застояться... Хотя нет, это у меня гордыня проявляется. А может быть, у Вас интерес научный? Может, мы коллеги?

- Ну, интерес у меня, положим, точно есть. Я, видите ли, бессмертен со вчерашнего дня, так что моя задача теперь - не сойти с ума и не потерять память. А то мое безумие будет длиться слишком долго.

- Да? Интересный случай... А таблетками Вы не злоупотребляете? Нет?? А то у меня в практике ни одного бессмертного не было - ложились бы - я бы Вас того, подлечил, а?

- Да нет, я пошутил, конечно... Вы что, всегда так серьезны?

- Профессия обязывает. Ну, кого смотреть будем - пациенток или пациентов?

- Я посмотрю всех. У Вас нумерация палат принята?

- Конечно.

- Ну вот, всех по порядку и обойду.

- Ага, это Вам с восьмой палаты начинать придется. С первой по седьмую у меня никого нет. Это сюда.

Узкое, забранное решеткой окно давало достаточно света. Через решетку был виден дом напротив и засыхающие деревья перед его фасадом. С деревьев чулком слезала кора, и одно из них я узнал - оно скрипело.

На покрывале постели хаотично, брошенные слабеющей рукой, лежали черно-белые фотоснимки.

Обитатель палаты - старик - был одет в полосатую пижаму и выглядел чрезвычайно изможденным.

- Вы что, их не кормите совсем, что ли? - обернулся я к Шепелеву.

- Да нет, что ты, сынок, конечно, кормят, это я просто есть не хочу, ответил мне старик.

- Приходится прибегать к принудительному кормлению, - хвастливо заявил Шепелев.

Тут в палату вошла медсестра.

- Александр Иванович, Вас срочно просят к телефону. У Вас в кабинете. Я все здание обегала - насилу нашла.

- А откуда звонят?

- Да в том-то и дело, что из Министерства.

- Дмитрий Александрович, побудьте здесь одни с Евгением Рудольфовичем, я вернусь скоро, не задержу. А Вы как раз и выясните все, что хотите - и как кормят, и почему не едим. Правда, Вы ведь все расскажете гостю нашему, а, Евгений Рудольфович?