Амирспасалар. Книга I - [86]

— Вот, государыня великая, отдаю тебе жизнь моих сыновей! Да послужат они с честью правому делу, да крепят неустанно твой престол на счастье и благоденствие братских народов! Отец Мхитар, читай клятву верности…

Обессиленный долгим и мучительным разговором, больной откинулся на мутаку, закрыл глаза, затих.

Юноши опустились на колени перед вставшей во весь рост Тамар. И, крепко держа его руки, царица Картли приняла обет верности, текст которого мерно читал монах.

Глава XI. ЗАГОВОР В АРЗРУМЕ

Необычное происходило этой ночью в Исанском дворце. В обширных темных залах слышались приглушенные голоса, чьи-то тени проскальзывали на половину царицы Русудан. Издали доносился торопливый конский топот. На рассвете же во дворец с озабоченными лицами прибыли высокопреосвященный Антоний Глониставидзе и министр внутренних дел Чиабер.

Утром, когда началось срочное заседание коронного совета, Исани внезапно оказался окруженным конными полками. Начальник гвардии Захарий Мхаргрдзели в боевом вооружении проследовал через главный вход в дворцовую приемную и молча уселся напротив двери, ведущей в зал заседаний совета.

Текли минуты, из зала совета глухо доносились голоса. У вельмож шел горячий спор, и они не обращали внимания на то, что происходило вокруг дворца.

Тамар отсутствовала. Молодой женщине тяжко было встречаться с мужем. Она предпочитала дожидаться решения совета на своей половине. Захарий вдруг насторожился. Через полуоткрытую дверь послышался низкий, твердый голос царицы Русудан. Она зачитывала письменное обращение Тамар к Юрию Андреевичу:

«Хоть и научена я законом божеским, что нельзя покидать первое брачное ложе, но с человеком, который не будет сохранять это ложе в чистоте, не подобает оставаться… Мы, царица царей Тамар, говорим так супругу своему Георгию: не в силах я выпрямить тень кривого дерева и, не имея за собой вины, отряхиваю и прах, который пристал ко мне через тебя».

Текст разводной грамоты был написан самим высокопреосвященным Антонием. А Антоний в это время исполнял обязанности католикоса Картли вследствие недавней кончины Микаэла Мирианидзе. Таким образом князья церкви давали согласие на развод царицы Тамар.

Из зала заседаний с красным встревоженным лицом выбежал князь Абуласан и с удивлением воззрился на племянника, сидящего в приемной в боевом вооружении:

— Закарэ?! Что ты делаешь, племянник, здесь?

— По велению великого амирспасалара Картли охраняю честь и спокойствие царицы царей Тамар, — холодно ответил Захарий. Встав с кресла, он подошел к окну, распахнул его настежь и, обернувшись к дяде, показал широким жестом: — Гляди, князь Абуласан!

Арцруни оторопел. Весь обширный двор Исанского замка был заполнен конными воинами. Впереди своих аланов, в блестящей кольчуге и шлеме с султаном из бычьих ремней, на вороном коне сидел Давид Сослан, не сводя глаз с окон фасада. Абуласан бросился к племяннику:

— Что это значит? Зачем войско? Что задумал твой отец? Он жив еще?

Захарий пренебрежительно ответил:

— Довольно играть в недостойную игру, дядя! Нельзя же обманывать всех всегда…

На пороге зала появился амирэджиби, взволнованно прокричал:

— Князь Закарэ, тебя вызывают на совет!

Надев шлем, Захарий твердым шагом двинулся по приемной мимо умолкнувшего родича и вступил в зал заседаний.

Больше всего поразил Захария вид Юрия Андреевича. С воспаленным лицом и горящими глазами сидел муж царицы в углу, у широкого окна. Большие руки стискивали богато украшенную рукоять меча — свадебного подарка царицы. Взоры Юрия Андреевича и Захария на мгновение встретились.

Голос председательствующего преосвященного Антония слегка дрожал, когда он обратился к начальнику царской гвардии:

— Спасалар Мхаргрдзели, уведи свои полки из дворца! Князь Георгий добровольно согласился уехать из Картли!

В тот же вечер, после бурного дня, закончившегося торжеством врагов Арцруни, главарь имерского дворянства Вардан Дадиани был чрезвычайно изумлен — в его тбилисском доме появился сам князь Абуласан. Он снова стал «бывшим сановником». На том же утреннем заседании коронного совета новый министр финансов и его сын, буйный эристав кларджетский, за подмену царской власти и предосудительное поведение (последнее, разумеется, касалось только Гузана!) были приговорены к изгнанию, с отобранием всех владений. Разыгрывая великодушного победителя, Дадиани был изысканно любезен с павшим временщиком.

— Пожалуй, гость дорогой! Прямо ко мне…

Князь Вардан по-братски обнялся с низкорослым гостем, но от поцелуя обычного воздержался. Тотчас захлопотал, вино доброе велел принести, о здравии спросил двукратно. Но Абуласан быстро охладил учтивые излияния министра двора:

— Благодарю, благодарю, батоно Вардан! Так все-таки происками наших общих врагов меня и моего бедного сына снова отправляют в изгнание?..

— Какие же могут быть у нас общие враги, князь Абуласан? — с саркастической улыбкой спросил Дадиани, поглаживая пышную бороду.

— И ты их не видишь, князь Вардан, голубчик? Неужели неприязнь (увы, без причин!) ко мне затемнила твой ясный ум?

Дадиани пожал плечами:

— Не понимаю тебя, князь Абуласан!

Голос Арцруни понизился до шепота: