Амир - [24]

– Что-то ты милочка надумала не то.

Фиса стояла рядом со мной и вдруг очень жестко схватила за руку.

– Говори.

– Ничего не надумала.

Попытка освободить руку не удалась, и я просто отвернулась от нее. Ни с кем говорить не хочу и не буду. К елкам в моей душе добавились кактусы, большие кактусы из Мексики. Вспомнился какой-то фильм с перестрелками на фоне гигантских кактусов, вот такие и выросли, даже выше, чем елки. А иголки как мечи обоюдоострые.

Фиса отпустила мою руку, легонько погладила.

– Ты, Рина, подумай вот о чем, баба она завсегда выживает, мужик уже давно бы помер, он бы от одной мысли о такой боли уже на облаке летал, а ты выжила. Ирод этот, хоть и ирод, а понимает что-то, думает. Ты ему позволь себе помочь, любовь оно, конечно, … ему она нужна, может, сильнее, чем тебе. Вот и пусть душу свою мает, ему полезно, а ты позволь, яблонька, позволь ему мучиться.

– Мучиться?

– А без муки любовь не бывает, березонька белая, это молодые думают, глупые, что глянул глазками, покувыркался на сеновале, вот тебе и она, а потом бегают по углам, топорами машут.

Топорами – это интересно, а почему у меня такой мысли не возникло, по углам бегала, было такое дело в первый год семейной жизни, а вот до топора не додумалась. Фиса улыбнулась, представила меня с топором, по глазам видно, сверкнувшим.

– Молодец, вот и хорошо, мы тебе топор-то найдем, можешь сколько угодно крошить его на кусочки меленькие, ему ничего все равно не сделается, кусочки заново соберутся, и можешь опять бить.

– Как это, соберутся?

– Не убить их, девонька, ничем. Хоть из пушки бей, может только если голову отрубить ихним мечом, и то никто не знает, вдруг заново отрастет. А Амир самый сильный среди них, только если муж королевы чуток мощнее будет, раз он его себя убить просил, значит, может.

Не зря я в руках Амира именно меч представила, а что, меч против топора, кто сильнее? И я расхохоталась, не топор, клюка Бабы-Яги! А Фиса испугалась моего хохота, опять за руку взяла, но удержать не успела, я махалась руками и хохотала. И вдруг хлынули слезы, горячий поток сразу намочил подушку, которой я попыталась закрыть лицо.

– Плачь, миленькая, плачь, слезы все из тебя реченькой чистой вынесут, сердечко твое умоют, золото только и оставят, доброту твою освободят, из-под камня достанут…

– Рина! Смотри на меня, смотри!

Мари схватила меня за голову и заставила смотреть ей в глаза, удар непонятной энергии был так силен, что я откинулась на постель. И сразу темнота.

Они очень хорошо понимали друг друга, Фиса и Мари, сидели у окна в кресле, Мари примостилась на подлокотнике, и говорили на каком-то своем языке. То есть, слова я понимала, а смысл предложений в моей голове никак не укладывался. Что-то о моих эмоциях, которые я должна была передать Амиру, но почему-то не передала, и теперь все совсем непонятно, силы передала, а эмоции нет. А как это, отдать другому эмоции? Ложками? И зачем ему мои эмоции?

– Мари, я же должна Амиру передать только силу и долголетие, почему ты говоришь об эмоциях?

– Все в них, он потерял чувствительность уже очень давно, почти сто лет назад.

– Чувствительность, как это?

– Он ничего не чувствует. В нем только сила и ум.

– Но… он мне руку поцеловал…

– Он пытается вспомнить, ум требует ощущений… но их пока нет. И жажда, она поднимает агрессию. Когда отец получил кровь королевы для возрождения народа, был момент, но он чувствовал только ее. Сейчас он опять ничего не чувствует, кроме жажды твоей крови.

Мари подошла ко мне и взяла за руку:

– Я чувствую твою энергию, могу с тобой поделиться своей, к счастью, ты теперь ее можешь брать.

– Мари, я глупая, ничего в этом не понимаю, зачем мне твоя энергия?

– Ты не глупая, просто ничего об энергии не знаешь. Рина, ты отдала моему отцу много энергии в один момент, твой организм Фиса смогла восстановить, но энергии тебе не хватает, ты ни у кого ее не брала, только сейчас … тебе надо смеяться и радоваться!

Какая же она стремительная, только что была серьезна не по годам, взгляд как у Фисы, а сейчас передо мной стояла юная прелестница с веселым и хитрым взглядом. Мари обернулась на Фису:

– Едем!

И выбежала из комнаты, мы с Фисой только переглянулись, интересно куда? Но Фиса не могла долго бездействовать:

– Рина, раз куда-то гулять, то сначала кушать покрепче, кто их знает, как у этих иродов поставлено, им что, крови хлебанул и готов, а тебя правильно надо кормить, красота она вкусно должна…

В дверях появился Вито и, улыбнувшись, доложил:

– Рина, машины готовы. Мари сказала, что вы едете обедать.

– Витек, так на улице же холодно, как мы красавицу нашу в такой холод ледяной…

Вито подошел к двери гардеробной и открыл соседнюю панель, на плечиках висели шубы, а на полках рядами стояли коробки с обувью.

– Одежда для Рины и тебя.

Я едва смогла оторвать взгляд от этого зрелища, а Фиса сразу уточнила:

– А чем кормить будут?

– Мари знает.

Вито был рад появлению Мари, глаза стали такими, даже не знаю, как … если бы он не был иродом, то я бы решила, что он влюблен.

Мы собирались долго, сначала весело рассматривали шубы. К моему удивлению, Фиса очень даже со знанием дела оценивала мех и точно указала, норка, соболь, лиса, чернобурка, только бежевую в пол долго щупала и честно призналась, что этого верблюда не знает. Потом она выбирала, во что меня одеть, чтобы ласточка на лету не замерзла, я еле убедила ее, что мы явно не пешком по лесу пойдем, а поедем на машине, раз Вито сказал, что они готовы.