Амина - [4]

- Далеко еще до твоего дома? - выдохнул он.

- Вот он, - она указала на дверной проем большой гробницы прямо перед ними.

Через проем они вошли в большое помещение, прохладное из-за толстых каменных стен гробницы. На полу не было никакого мусора. Уолдо, радуясь тому, что они ушли отсверкавшего снаружи солнца, уселся на камень посередине между входом и внутренней разделительной стеной, оперевшись прикладом о пол. На мгновение он был ослеплен переходом от невыносимого сияния утреннего солнца к полумраку внутри.

Когда в глазах у него прояснилось, он огляделся и заметил, что во внутренней стене была проломлена неровная дыра, что говорило о том, что сама усыпальница осквернена. Затем, еще больше привыкнув к полутьме, он внезапно вскочил. Ему показалось, что во всех четырех углах комнаты кишели голые дети. На его неопытный взгляд, им было года по два, но двигались они суверенностью восьми-десятилетних.

- Чьи это дети? - воскликнул он.

- Мои, - сказала она.

- Все твои?- усомнился он.

- Все мои, - ответила она с оттенком хвастливости.

- Но их же здесь не меньше двадцати!

- Ты плохо считаешь в темноте, - сообщила она ему. - Их меньше.

- Но дюжина-то уж точно, - настаивал он, крутясь на месте, в то время как дети плясали и вертелись вокруг него.

- У Свободного Народа большие семьи, - сказала она.

- Но они же все одного возраста, - воскликнул Уолдо; язык у него присох к небу.

Она рассмеялась неприятным, издевательским смехом, хлопая в ладоши. Она находилась между ним и дверным проемом, и поскольку Уолдо стоял против света, то не мог видеть ее губ.

- Сразу видно мужчину! Ни одна женщина не сделала бы такой ошибки.

Смутившись, Уолдо сел. Дети сгрудились вокруг него, смеясь, болтая, хихикая; они испускали радостные возгласы.

- Пожалуйста, принеси мне попить чего-нибудь холодного, - сказал Уолдо; сухой язык едва шевелился у него во рту.

- Сейчас у нас будет питье, - сказала она, но оно будет теплым.

Уолдо ощутил беспокойство. Дети прыгали вокруг него, издавали какие-то странные утробные звуки, облизывались, показывали на него пальцами и, не отрывая от него взгляда, время от времени поглядывали на мать.

- Где же вода?

Женщина стояла молча, руки у нее висели по бокам, и Уолдо показалось, что она стала меньше ростом.

- Где же вода? - повторил он.

-Терпение, терпение, - прорычала она и подошла к нему на шаг.

Солнце освещало ее сзади и создавало гало вокруг ее бедер. Казалось, что теперь она стала еще ниже ростом. Она двигалась как-то украдкой; дети зловеще хихикали.

В это мгновение почти одновременно прозвучали два выстрела. Женщина упала на пол лицом вниз. Дети все хором резко завизжали. Затем она внезапно подпрыгнула на всех четырех и бросилась, качаясь, к пролому в стене, затем с ужасающим воплем вскинула руки, упала на спину, стала корчиться и биться, как умирающая рыба, напряглась, дернулась - и затихла. Уолдо, в ужасе глядя на нее, даже в своем изумлении не смог не отметить, что губы у нее не открылись.

Дети, жалобно пища, пробрались через пролом во внутреннее помещение и исчезли в чернильной пустоте. Едва только успел исчезнуть последний из них, как в проеме двери появился консул с дымящимся ружьем в руках.

- Мы успели секунда в секунду, мальчик мой, - воскликнул он. - Она как раз собиралась прыгнуть.

Наклонив ружье, он ткнул тело стволом.

- Спокойная и безопасная, - заметил он. - Какая удача! Обычно требуется три-четыре пули, чтобы их прикончить. Я видел одну, которая с двумя пулями в легких убила человека.

- Вы убили эту женщину? - возмущенно спросил Уолдо.

- Убил? - консул фыркнул. - Убил! Посмотри на это.

Встав на колени, консул раскрыл полные, сжатые губы -там были не человеческие зубы, но мелкие, острые и редко расставленные коренные зубы и длинные, крепкие, перекрывающие друг друга резцы, как у гончей собаки, страшное и опасное оружие.

Уолдо ощутил приступ тошноты, но тем не менее лицо и тело женщины своей человечностью вызывали у него сочувствие.

- Вы убиваете женщин потому, что у них длинные зубы? - спросил он, все еще находясь под впечатлением ужасной сцены смерти.

- Тебя трудно убедить, - жестко проговорил консул. - И это ты называешь женщиной?

Он содрал с трупа одежду.

Уолдо стало плохо. То, что он увидел, походило не на женскую грудь, а скорее на живот старой фокстерьерки с щенками, или свиньи со своим вторым выводком: от ключиц до промежности шло десять, в два ряда, вялых сосков.

- Что же это за существо? - пробормотал он.

- Вурдалак, мальчик мой, - серьезно, чуть ли не шепотом ответил консул.

- Я думал, их не бывает, - бормотал Уолдо. - Я думал, что это все миф; я думал, что их нет.

- Я вполне могу поверить, что их нет на Род-Айленде, - мрачно ответил консул. - Но здесь Персия, а Персия - это в Азии.