Амина - [2]

Утром этого дня - когда Уолдо подвергся самой большой опасности - он проснулся рано. Воспоминания о морском путешествии, виды Гибралтара, Порт-Саида, Суэца, Адена, Муската и Басры; переход от регулярной жизни в Новой Англии - дом и учеба - к захватывающим дух чудесам огромной пустыни.

Все казалось ему нереальным, и эта странность настолько досаждала ему, что он чувствовал себя не в своей тарелке; он не мог спокойно спать в палатке. Он долго не мог заснуть и проснулся очень рано, когда только начинало рассветать.

Консул спал, громко храпя. Уолдо тихо оделся и вышел, механически захватив с собой ружье. Снаружи, сидя, с ружьем на коленях, спал Хассан его сон был не менее глубоким, чем у консула. Али и Ибрагим вчера уехали за продуктами. Уолдо был единственным, кто бодрствовал, во всей округе; охранники, расположившиеся неподалеку, представляли собой не более чем бревна, лежащие вокруг потухшего костра. Уолдо сел на камень в нескольких шагах от палатки. Ему захотелось насладиться этим коротким моментом прохлады между жарким днем и теплой ночью; неверный свет зари уже тушил звезды, усыпавшие небо. Покручивая в руках ружье, он ощутил непреодолимое желание побродить, прогуляться в одиночестве по этой захватывающе огромной бесплодной пустыне.

Когда они только разбили лагерь, он ожидал, что консул - эта комбинация спортсмена, исследователя и археолога - окажется довольно снисходительным наставником. Он с нетерпением ждал того времени, когда совершенно свободно сможет бродить по этим огромным пространствам бескрайней пустыни. В реальности оказалось все наоборот. Первым же указанием консула было:

- Никогда не оказывайся вне поля зрения моего или Хассана, если только мы не пошлем тебя с Али или Ибрагимом. Каков бы ни был соблазн, ты не должен ходить в одиночку. Даже простая прогулка опасна. Ты можешь потерять лагерь из виду, не успеешь и глазом моргнуть.

Поначалу Уолдо подчинился, но потом запротестовал:

- У меня хороший компас. Я знаю, как им пользоваться. Я никогда не терялся в лесах штата Мэн.

- В лесах штата Мэн нет курдов, - ответил консул.

Но вскоре Уолдо заметил, что те несколько курдов, которых они встретили по дороге, с виду были простыми, мирными людьми. От них не исходило и подобия опасности. Их вооруженная охрана, состоявшая из дюжины немытых босяков, изнывала от безделья.

Также Уолдо заметил, что консула мало интересовали руины, мимо которых они проезжали или у которых разбивали лагерь; консул не стремился заниматься пустячными и неинтересными делами. Нахватавшись достаточно слов из местных диалектов, Уолдо постоянно слышал разговоры о "них". "Вы не знаете, здесь они есть?" "Один убит?" "Их следов нет в этом районе?" Такие вопросы он слышал во время разговоров с местными жителями; кто же такие были эти "они", он не имел ни малейшего представления.

Он пытался расспрашивать Хассана, почему он должен быть так ограничен в передвижениях. Хассан немного говорил по-английски и потчевал его сказками о злых духах, упырях, призраках и прочих жутких и легендарных персонажах; о джинне пустыни, появляющемся в человеческом виде и говорящем на всех языках, который всегда готов заловить неверующего; о женщине, ступни у которой повернуты в обратную сторону и которая заманивает неосторожных к озеру и топит их; о зловредных привидениях мертвых разбойников, более ужасных, чем их живые коллеги; о духе в виде дикого осла или газели, который заманивает преследователей к краю пропасти и сам будто бы бежит вперед - простой мираж, который рассеивается, когда жертва падает вниз; об эльфе, появляющемся в виде хромого зайца или птицы со сломанным крылом, который увлекает преследователя к невидимой яме или колодцу.

Али и Ибрагим по-английски не говорили. Но, судя по их длинным разговорам, они рассказывали такие же сказки или намекали на такие же туманные, воображаемые опасности. Подобные детские разговоры о страшных буках только подстегивали в Уолдо стремление к независимости.

Теперь, сидя на камне, он хотел насладиться ясным небом, чистым утренним воздухом, одиноким ландшафтом без присутствия кого-то постороннего, чтобы иметь это все для себя. Ему казалось, что консул просто чрезмерно осторожничает, перебарщивает в своей осторожности. Никакой опасности нет. Он спокойно пройдется, подстрелит, может быть, что-нибудь и уж точно вернется в лагерь до того, как солнце начнет палить. Он встал...

Через несколько часов он сидел на упавшем карнизном камне в тени разрушенной гробницы. Вся страна, по которой они путешествовали, была полна гробниц или остатков гробниц - доисторических, бактрийских, староперсидских, парфянских, сассанидских или магометанских; они были разбросаны везде группами или по отдельности. Исчезли даже малейшие следы городов и деревень, жалкие дома или временные хижины, в которых жили те, кто опекал эти гробницы.

Гробницы же остались - они строились более прочно, чем простые жилища для живых. Гробницы были везде - целые, или разрушающиеся, или разрушившиеся до основания. В этом районе они были все одного типа. С куполом, квадратные, единственная дверь с восточной стороны открывалась в большое пустое помещение, за которым находились погребальные камеры.