Амгунь — река светлая - [40]

И тревожно ему стало и тоскливо. А Шмыков сказал до обидного просто:

— Нет, дурак я, что ли? Посмотри-ка, похож я на дурака?

— А чего же тогда мозги мне полощешь? — рассердился Дениска.

— А я не полощу: правду сказал. Только и бегать не в моем характере. Натура у меня цельная, понял? Но промашку я дал. Это я тебе говорю — доверяю. Понял?

Дениска не знал, что ему ответить, и некоторое время они шли молча.

— Денис, — первым заговорил Шмыков. — Дак это… что кладовщица-то делала, ты начал, да что-то не дорассказал… Небось был кто там?..

Замедлил Лешка Шмыков шаг, зыркнул на Дениску и тут же сделал равнодушный вид, зачем-то на горы дальние белые стал глядеть. Заметил: — Дождь, что ли, глянь, собирается. Вот еще: не было печали… Небось Архип торчал, а? Как же — командир производства!..

И столько обиды было в его голосе, столько зависти, что Дениска неожиданно для себя соврал:

— Не было Архипа.

— А кто был?

— Одна она была.

— Честное слово? — Лешка требовательно ухватил Дениску за рукав спецовки.

— А зачем ты спрашиваешь, если не веришь? — опросил Дениска. — Одна она была. Я пришел…

— А ты что там долго возился?

— Что ты ко мне пристал? — рассердился Дениска. — Значит, нужно было.

— Ух ты!.. Псих! — только и нашелся что ответить Шмыков: уже близко были монтажники, а Лешка не хотел, чтобы кто-либо знал об их разговоре. Кто знает, выгорит ли у него с кладовщицей Ирой, а разговоров не оберешься. — Ша, — предупредил он Дениску презрительно. — Захлопнись, жених.

На действующей линии уже стояла платформа со звеньями, к ней мостился автокран, и взопревший Архипов махнул руками крановщику:

— Еще, еще сдай, Иван!

— Еланцев, — подошел к Дениске Лыкин, — валяй на кухню. Поможешь ей воды принести, картохи почистить, дров, печку — короче, как распорядится. Главное — обед. Задача ясна?

Меньше всего Дениска мечтал о кухне. У него аж горло перехватило от обиды, и он не мог и слова сказать. А монтажники уже обступили платформу, и четверо полезли наверх, куда крановщик поднял длинную стрелу с крюком и свисающими с него стропами.

Сейчас они начнут укладывать звенья на насыпь, монтировать путь под тупик, а он…

— Валяй, — услышал Дениска, — некогда нам тут рядиться да рассусоливать.

«Вот так, — мрачно, размышлял Дениска на пути к столовой. — Значит, картоху чистить. Как выпадает настоящая работа, так меня побоку. А когда же работать? Когда?»

Правда, в столовую его послали впервые — до сих пор обедать ездили в поселок, в леспромхозовскую столовую, но Дениска был так зол, что ему было не до справедливости, а мысль, что кому-то все равно нужно помочь Ирине с обедом, почему-то даже и не возникала, равно как и та, что ему предоставили возможность быть рядом с Ириной, о чем он давно и тайно мечтал.

И так получилось, что, пока шел, успел Дениска возненавидеть столовую. А Ирина, напротив, его приходу обрадовалась, назвала его молодцом и сразу же наговорила столько дел, что Дениска тут же все перезабыл и стоял, не зная, с чего начать и что ему делать.

— Чего же ты стоишь? — опросила Ирина, быстрыми пальцами завязывая тесемки фартука.

— А что делать? — спросил он, часто моргая от волнения, охватившего его.

— Как что? — она сделала удивленные глаза и так, будто видела его впервые после долгой разлуки, протянула: — Дени-иска…

Он покраснел, засуетился, кинулся к печке, к пустым эмалированным ведрам, стоявшим на столе, и налетел на мешок с картошкой. Сзади заливисто, но совсем не обидно рассмеялась Ирина:

— Дениска, Дениска, ой, не могу! Дениска, до чего же ты неуклюжий! — попридержала смех, поднимая вверх высокие брови-дуги, опросила: — Или меня стесняешься? — Полные руки кругло вскинула над головой, стала подправлять под платок выпроставшиеся волосы, не опуская с Дениски игривого взгляда. А потом, вздохнув, сказала, как показалось Дениске, с сожалением: — Времечко-то идет — работать надо. Сбегай за водой, Денис.

Дениска, подхватив ведра, колобком скатился по всходнушке — жарко ему: ну и глаза у Ирины! А руки вскинула — обалдеть можно!

Дениска встряхнул головой, словно на крыльях понесся тропкой к елям, вразброс размахивая ведрами и подпрыгивая. Но вдруг вспомнил, что его могут увидеть со стороны, приструнил шаг, принял деловой вид, зашагал широко, но поспешая, по-архиповски, оглянулся. Близко никого не было. Лишь за вагончиками на желтой насыпи у самого полотна действующей дороги, около платформы и крана возились маленькие фигурки, да взревывал оранжевый «Катапиллер» Стрыгина, пуская кверху синие клубочки дыма.

И снова захлестнула Дениску обида — вспомнил, как с ним обошлись.

К ручью он подошел и вовсе в плохом настроении.

Глянул вверх-вниз по течению, высматривая место поглубже, чтобы можно было зачерпнуть ведра пополнее, обошел куст разросшейся ольхи, высоко по-журавлиному поднимая ноги из путаницы багульника: без черпака не обойтись. Надо возвращаться. И Дениска пошел назад — к столовой, но вдруг чуть не бегом вернулся к ручью, оставил на берегу ведра, вошел в воду и принялся, пересиливая загоревшуюся с новой силой боль сбитых рук, выгребать на дне углубление. Камни так и летели в разные стороны, вода обжигала кожу, ломила суставы, сделалась такой мутной, что Дениска на какое-то время весь так и похолодел от ужаса.