Аметистовая корона - [2]

На некотором расстоянии от замка Морлаксов на лугу вырос фантастический город палаток. Это съехались гости на свадьбу сестры Констанции.

Устранив затруднение на мосту, пятнадцать рыцарей обошли мост и переправились через реку вброд.

Замок был наполнен людьми, съехавшимися на свадьбу, все были в предвкушении грандиозного праздника, все, кроме невесты. Бертрада желала посвятить жизнь Богу, стать невестой Христа — монахиней, а не выходить замуж за простого смертного.

Взгляд Констанции упал на духовника, осматривающего вожжи осла. Отец Бертран не был хорошим наездником. Он — сын купца и более привык работать, чем ездить. «Однако, — подумала Констанция, — он неплохо выглядит для священника». Отец Бертран был третьим ее духовником. Два предыдущих стали преследовать ее после исповеди, стремясь заставить расплачиваться за прегрешения. В результате уже долгое время Констанция не была откровенна с духовниками.

Дорога к замку поднималась достаточно круто. Осенний ветер шелестел листьями на деревьях по обеим сторонам дороги.

Колонна рыцарей, позвякивая шпорами, ехала свободной рысью. Констанция подумала об отце. Сэр Гилберт был бы очень удивлен, если бы увидел этот большой лагерь. По знаменам над палатками она узнала о прибытии нескольких графов и других дворян, включая семью жениха — де Клинтонов. «О, папа, — внезапно подумала она, — хорошо это или нет, но завтра все твои дочери будут замужем».

Подъемный мост около замка соединил обе стороны рва, и управляющий, Пьер де Уэрвил, с судебным приставом приготовились встречать прибывших. Чуть выше них расположились трубачи.

Констанция послала лошадь рысью, сзади слышался пронзительный крик уставшего и раздраженного ребенка. Она сама очень устала и мечтала о горячей воде и хотя бы минуте отдыха. Вместе с тем ей хотелось знать, где управляющий расположил Бертраду и приехавших с ней монахинь. Молодая хозяйка подумала о Старой Башне, где располагались комнаты для отдыха.

Все было подготовлено к встрече, вынесли знамя замка. Констанция же продолжала ехать рысью, она очень устала и хотела избежать церемонии. Рядом с ней на прекрасном, огромном коне ехал рыцарь Эверард. Констанция подняла вуаль и взглянула на него. Эверард — худой и мускулистый гасконец с черными глазами, блестящими из-под забрала шлема, — был в ее свите уже семь лет. Люди воспринимали его как верного пса и никогда не видели его лица. Положив одну руку на бедро, он склонился к ней и прошептал:

— Люди говорят, что приехала ваша сестра, леди Мабел с мужем де Варренсом и его семьей.

Констанция изумилась. Ее сестра была приглашена, но, тем не менее, никто не ожидал увидеть де Варренсов на свадьбе. В семье просто ненавидели мужа Мабел.

Констанция заметила флаг де Клинтонов, такой же старый, как флаг ее семьи. Пурпурный флаг на палатке рядом означал, что прибыл аббат Ботолши.

Толпа выстроилась по обеим сторонам дороги. Констанция приготовилась приветствовать своих людей. Она опять услышала плач дочери и послала Эвсрарда посмотреть, что случилось с ребенком. Он отъехал в тот момент, когда они проезжали под знаменами короля, который должен был лично присутствовать на свадьбе.

Констанция заметила, как чья-то фигура приблизилась к самой дороге, пробираясь сквозь толпу. Она узнала в этом человеке Роберта Гилберта, сына своего казначея. Они встречались в Лондоне годом раньше, когда она только что овдовела. Молодой Гилберт хотел сватать ее, но Констанция умолила короля не выдавать ее замуж три года.

Загремели фанфары, приветствуя леди Морлакс. Эверард проехал вперед с ее дочерью Ходерн. Мать увидела мелькнувшее перед ней ликующее и раскрасневшееся лицо дочери. Процессия въехала на мост, раздались звуки фанфар, лошади встревоженно подняли головы, и это придало процессии еще большую торжественность.

Пьер де Уэрвил встречал процессию под аркой моста, торжественный, как священник, в своей черной тунике. Констанция приготовилась к его сетованиям по поводу столь позднего приезда.

Позади де Уэрвила она увидела нескольких молодых мужчин, в которых узнала братьев жениха. Они вышли вперед приветствовать ее, но Констанция не остановилась. На лицах братьев появились удивление и обида.

Настоятель монастыря ее деревни отец Малчел, подъехав к ней, взял ее лошадь за стремя и хотел что-то сказать, но его слова потонули в звуках фанфар. Отец Малчел выглядел неважно.

Группа детей с цветами подошла приветствовать леди Морлакс. Наклонившись с седла, Констанция взяла букеты. Она обратила внимание на нескольких женщин в передниках, которые пробирались сквозь толпу. В это время святой отец опять начал что-то говорить, и леди Морлакс услышала о каких-то заключенных, доставленных в замок, которых, может быть, не стоило, как говорил отец Малчел, отправлять к судебному епископу в Честер. Она мало, что поняла из этих слов, но обещала разобраться.

Констанция соскочила с лошади так резко, что чуть не потеряла равновесие и невольно схватилась за руку прелата. Женщины, наконец, прорвались сквозь толпу и рыцарей и опустились на колени, желая поцеловать руку леди Морлакс. Констанция подняла их. В прошлом году, когда монастырю зимой пришлось голодать, она послала туда пшеницу, и теперь они хотели поблагодарить ее. А отец Малчел все продолжал говорить, точнее, шептать на ухо: