Американский синдром - [53]

Прокурор, взяв слово, обратился к суду:

— Ваша честь! Леди и джентльмены! Прошу занести в протокол нижеследующее мое заявление: за последние несколько дней — чаще звонили ночью — мне сделали по телефону тринадцать анонимных предупреждений с различными страшными угрозами, включая обещание убить меня, если я буду добиваться осуждения доктора Мак-Дональда, этого, как выразился один из моих недоброжелателей и доброжелателей подсудимого, оклеветанного коммунистами «героя» Америки и вьетнамской войны. По почте я получил двадцать три письма с такими же угрозами. Одно из них содержит рисунок эмблемы «зеленых беретов» последнего образца. Золотой меч, пересеченный тремя золотыми молниями на голубом щите. Чаша моего терпения переполнилась сегодня утром, когда мне позвонили и сказали, что я зря не дорожу двухлетними внучками-близнецами, детьми моего сына.

— Где доказательства вашего мелодраматического заявления? — послышался сердитый голос защитника.

Судья постучал молотком, погрозил ему пальцем.

— Вот они. Все телефонные звонки в магнитофонных кассетах и письма. Напомню, что подобные действия караются законом и что голос, записанный на магнитную пленку, равно как и почерк человека и отпечатки его пальцев, точно и безошибочно определяет личность в нашей криминалистике и уголовном праве. Также получил я письмо, предлагающее мне взятку в сто пятьдесят тысяч долларов, если я добровольно откажусь от этого дела, заявив суду и печати, что вина подсудимого недоказуема. Прошу приобщить все это к делу, ваша честь.

Защитник ринулся в бой, как Мохаммед Али, понявший, что он проигрывает титул чемпиона мира Фрейзеру:

— Защита решительно протестует против этой нелепой просьбы обвинения. Нельзя использовать во вред моему клиенту, герою Америки, искренние, глубоко трогательные, хотя формально незаконные, патриотические заявления граждан, возмущенных постыдной травлей доблестного сына нашей родины, проливавшего свою кровь с коммунистическим врагом, ныне посягающим, как агрессор, не только на маленькую Камбоджу, но, как москит на слона, на великий Китай!..

— Мы знаем, чью кровь проливал ваш герой, — вспылил Крейг, — и мы докажем это!

Судья оштрафовал его на пятьдесят долларов.

— И ваши патриоты хороши, — крикнул разъяренный прокурор, — те, что искренне грозят мне смертью и трогательно и скромно утаивают свои имена!

Еще пятьдесят долларов штрафа.

— Суд приобщит документы обвинения к делу, — сказал, однако, его честь. — Я тоже получил подобные письма и слышал угрозы по телефону и потому назначаю по три телохранителя себе и прокурору.

Судебный пристав, толстяк с лицом старого бульдога, вызвал свидетеля обвинения мистера Отто Розенбурга. Выяснилось, что он не явился.

— На этот суд, — сказал прокурор, — не явятся, увы, многие вызванные обвинением свидетели: одни из ложного чувства солидарности с «зеленым беретом» и ветераном войны, другие — из страха перед корпоративной местью. Не явился и экс-майор Отто Розенбург, бывший следователь военной полиции в Форт-Брагге. Но мне с большим трудом, лишь с помощью Верховного суда, удалось совсем недавно заполучить наконец в Пентагоне вот этот документ, подписанный майором Отто Розенбургом в марте 1970 года, после того, как он по горячим следам начал вести расследование дела доктора Мак-Дональда. Прочитаю важные для суда выдержки: «Судебно-медицинскими экспертами также было установлено, что каких-либо отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали членам семьи Мак-Дональдов и помогавшей им с детьми соседке мисс Вайолет Найтингейл, обнаружено не было…» Напомню суду, что убийцы Мэнсона оставили множество отпечатков…

— Ваша честь! — возразил защитник. — Вспомним, что убийцы Мак-Дональдов действовали после убийства группы Тейт и семьи Ла-Бианка, когда часть банды попала за решетку, часть дала подписку о невыезде, а остальные бежали из района Лос-Анджелеса и рассеялись по всей стране, включая, как мы знаем, хотя это не признает прокурор, и Северную Каролину, попав и в двух-трехтысячную колонию Фейетвилла, и в Форт-Брагг. Они учли опыт банды и — это ведь так просто! — надели резиновые перчатки, продающиеся в любой аптеке… Ведь еще на первом допросе Джеф показал, что видел какие-то перчатки на одном из белых убийц…

— В акте, — сказал прокурор с язвительной полуулыбкой, — нет упоминания об отпечатках, сделанных в перчатках, резиновых или кожаных…

— Так ведь пальцы в перчатках не оставляют отпечатков!..

— Оставляют, если перчатки в крови!..

— Джентльмены! Джентльмены! — прикрикнул на них судья, стукнув молотком с таким видом, словно он охотно ринулся бы с ним на соперников. — Продолжайте! — кивнул он защитнику.

— Любые смазанные отпечатки могли быть сделаны руками в перчатках, если они окровавлены. А таких отпечатков там было, конечно, великое множество. Вспомните, там ходили по лужам крови! Кроме того, согласно нашей уголовной статистике, преступники оставляют отпечатки пальцев лишь в тридцати процентах всех расследуемых преступлений и не оставляют на месте преступления различных отпечатков пальцев, которые бы привели к их опознанию, аресту, в девяносто семи случаях из ста, хотя процент этот неизмеримо выше в детективах, которые, как правило, пишут люди, несведущие в криминалистике. Весьма прискорбно, что мы вынуждены отнести к числу последних и нашего обвинителя…