Американский синдром - [29]

Крейг поклонился Кабаллеро с иронической улыбкой:

— Я рад поздравить защиту с новым вопиющим промахом. Вот справка, подписанная майором Гербером, который вел следствие по делу Мак-Дональда в Форт-Брагге в 1970 году, справка о том, что капитан Мак-Дональд наотрез отказался от допроса его с применением как «детектора лжи», так и «сыворотки правды», так как, по его мнению, это могло, цитирую, «серьезно ранить его психику, поскольку заставило бы вновь пережить ту ужасную ночь…»[5]

Лицо Кабаллеро покрылось красными пятнами, пробившимися даже сквозь его калифорнийский загар. Он обменялся под шум и ропот в зале растерянным взглядом со своим подзащитным. Выдержка изменила Мак-Дональду: по его лицу было видно, что он разъярен промахом адвоката, рискнувшего коснуться этого щепетильного вопроса через почти десять лет. Обвинитель явно набрал несколько важных очков.

— Поэтому мой первый вопрос к подсудимому, — сымпровизировал прокурор, — таков: подтверждаете ли вы, что отказались от «детектора лжи» и «сыворотки правды» в ходе следствия в Форт-Брагге?

— Да, — чуть слышно прошептал Мак-Дональд.

— И почему же?

— По изложенной в вашей справке причине! — окрепшим голосом ответил подсудимый. — Я был тогда очень нездоров…

— Вот как! Однако у меня имеется еще одна справка — вот она! В ней говорится, что ваш лечащий врач снял последнюю повязку на десятый день после той ужасной ночи… Хорошо! Ну, а теперь, через десять лет, когда вы в полном здравии, вы согласитесь на допрос с применением этих признанных средств?

— Нет! Нет!.. — Мак-Дональд даже привскочил от негодования. — Я по-прежнему считаю… И это унижает мое человеческое достоинство!.. Конституция!.. Права человека!..

— Отлично! — сухо улыбнулся Крейг. — Суд учтет это. Приступаю к допросу без «детектора лжи» и без «сыворотки правды».

Мак-Дональд сжал и разжал кулаки, поразительно быстро овладел собой, отвечал точно и немногословно, стоя непоколебимо на своей версии. Своими вопросами Крейг стремился подкрепить свою контрверсию, по которой истинным убийцей являлись не свалившиеся с неба хиппари, словно залетевшие на НЛО с какой-нибудь планеты Хиппиус, а сам доктор Мак-Дональд, что, будучи весьма вспыльчивым, он поссорился с женой и, впав в бешенство, убил ее ножом, а заметив, что старшая дочь, Кимберли, была свидетелем убийства, зарезал сначала ее, а затем и ее сестренку Кристи, после чего, вспомнив обо всех известных обстоятельствах убийств, совершенных бандой Мэнсона, инсценировал подобное убийство у себя дома.

Покончив без особого успеха с Мак-Дональдом, Крейг, стараясь сделать это незаметно, положил под язык несколько шариков нитроглицерина, расстегнул под галстуком пуговицу рубашки.

— Мы слышали здесь, — сказал прокурор, тяжело дыша и потея в душном зале, — что доктор Мак-Дональд научил свою старшую дочь — пятилетнюю Кимберли — пятой заповеди: «Не убий!» Однако сам он нарушил эту заповедь трижды. Десять заповедей перечислены в двадцатой главе Библии, в «Исходе», а в следующей главе, до которой Кимберли не дошла, но должен был дойти ее набожный папочка, в стихе двенадцатом сказано: «Кто нанесет смертельный удар человеку, да будет предан смерти». Трижды, четырежды заслужил смерть подсудимый…

— «Мое отмщение и аз воздам», — тоже цитировал Евангелие защитник, воздевая очи к небу. — Так говорил господь. И никакие казуистические ухищрения и логическая эквилибристика прокурора не помогут ему узурпировать это право господа нашего и внушить членам жюри, что к ним не относятся слова всевышнего: «Не убий!»

Публика все откровеннее выражала свою поддержку обвиняемому и защитнику. Прокурор явно становился самой непопулярной личностью в Фейетвилле, да что там, во всем штате Северная Каролина!

— Не кажется ли тебе, старина, — сказал какой-то репортер, сидевший рядом с Грантом, своему коллеге, — что здесь мало что изменилось со времени «обезьяньего процесса»?

— А я сижу как раз и думаю, — отвечал тот, — что в каждом из нас сидит обезьяна. А в этом докторе, если он виновен, проснулась горилла.

— Гориллы не убивают своих детенышей…

ЭХО «ОБЕЗЬЯНЬЕГО ПРОЦЕССА»

Полвека, точнее, пятьдесят четыре года тому назад адвокат Кларенс Дарроу защищал в соседнем штате Теннесси Джона Т. Скоупса, чье имя в 1925 году облетело весь мир, потому что он дерзнул в нарушение закона штата преподавать в маленькой школе городка Дейтона учение Дарвина об эволюции. Почти весь юг стоял за главным советником обвинения, известным мракобесом фундаменталистского толка Уильямом Дженнингсом Брайаном, утверждавшим, что генезис, происхождение мира, следует понимать буквально так, как он изложен в Библии. Кларенс Дарроу, разумеется, проиграл дело, но возмущение во всем мире этой инквизицией и гонениями на науку и Дарвина в просвещенной Америке достигло такого накала, что суд осмелился лишь оштрафовать бедного школьного учителя на сто долларов и присудить его к оплате судебных издержек — их оплатил его защитник.

В газете «Ньюс энд Обсервер», купленной Грантом в ролинском аэропорту, он прочитал статью местного комментатора по случаю предстоящего процесса над доктором Мак-Дональдом. В ней говорилось: