Американский поцелуй - [9]

— Может, залезешь в ванну? — предложила Рейчел.

Джейкоб запаниковал. Он слышал, что женщины любят заниматься любовью в ванной.

— Пожалуй, нет, — ответил он.

— От тебя пахнет, — уговаривала Рейчел. — Раздевайся и залезай сюда.

Рейчел улыбнулась. Джейкоб понял, что приставать она не будет. Он медленно разделся, дав ей время разглядеть себя. Потом залез в ванну.

Рейчел собрала его одежду и выкинула за дверь. Закрыв дверь, она присела у ванны.

— Ты… хмм… — Грудь Рейчел была на уровне его глаз. — Ты собираешься…

— Я не полезу к тебе, — ответила Рейчел.

— О, чудесно! — быстро ответил Джейкоб.

— Я уже приняла ванну.

— Конечно.

— Я не люблю долго купаться.

— Хорошо. Никаких проблем.

Рейчел положила голову на край ванны. Она смотрела на тело Джейкоба в горячей, прозрачной воде. Она видела его всего.

— Рейчел, — позвал Джейкоб. Ему было неловко сидеть в ванной, по шею в воде. Он чувствовал себя маленьким мальчиком.

Пряди Рейчел выбились из-под полотенца и теперь мокли в воде. Она протянула руку и погладила его шею.

— Я люблю твою шею, — произнесла она, — шею и подбородок.

Джейкоб позволил ей гладить себя по лицу. Она была его женой.

— Я люблю тебя, — вырвалось у него.

Рейчел счастливо вздохнула.

— Люблю, — повторил Джейкоб.

Рейчел взяла белую мочалку. Она намылила ее. Мыло пахло ягодами.

— Что ты делаешь? — удивился Джейкоб. Он не сводил глаз с мочалки.

Рейчел намыливала мочалку, пока не появилась пена. Потом опустила руку в воду и начала тереть мужу грудь.

— Расслабься, — произнесла она, — я помою тебя.

Джейкоб подчинился. Он был спокоен, Рейчел сделала то, что обещала. Она помыла его.

Вначале Джейкоб смеялся. Он боялся щекотки под мышками и вообще нервничал, но, когда Рейчел стала мыть его от головы до пяток, Джейкоб перестал смеяться. Его жена твердо знала, что делать. Она нежно терла своего мужа. Рейчел тщательно мыла его руки, пострадавшие от скунса, и сильно драила его ступни. Она основательно поработала над его торсом, но была нежна в паху. Наконец, потрясенный ее заботой, Джейкоб закрыл глаза. Им овладело чувство глубокой радости. Неделями он готовился к сегодняшней ночи, к сражению с телом Рейчел, и вот теперь его планы рухнули. Он все еще хотел заняться с ней любовью на кровати, но сейчас все было проще. Пальцы Рейчел ласкали его кожу, массируя его мягко и нежно.

— Тебе нравится? — прошептала Рейчел.

Глаза Джейкоба были закрыты. Его тело покрылось мурашками, а рот приоткрылся. Внезапно Джейкоб осознал, что он был первым мужчиной, которого мыла Рейчел.

— Хмм, — довольно проворковала Рейчел. — Тебе нравится.

Расписание медового месяца молодоженов подчинялось их прихотям. Но одно оставалось неизменным: после еды и прогулки в лесу Рейчел мыла Джейкоба каждый вечер. Три дня молодожены с ума сходили по этому ритуалу. Они наслаждались им не как роскошью, признаком новой, сладкой жизни, а как необходимостью. Будто Джейкоб всю жизнь взбирался на гору и сейчас достиг вершины, где его ждала женщина у родника. Женщина поддерживала в мужчине его силы, утоляла его жажду, и мужчина любил женщину и был благодарен ей. Это не было обоюдным ритуалом: Джейкоб никогда не купал Рейчел. Он был готов выполнять работу по дому, но это было совсем другое. Это купание — легенда.

Джейкоб и Рейчел вернулись в Манхэттен. Рейчел занялась проверкой фактов, а Джейкоб слоганами. Они переехали в квартиру Джейкоба в Примптоне.

Примптон находился на углу Западной Восемьдесят второй и Риверсайд-драйв. Это было загадочное строение из бурого песчаника, с горгульями на крыше, оно неясно вырисовывалось на фоне Гудзона и напоминало сторожевую башню. Внутри Примптон был примечателен по трем причинам. Во-первых, в нем был самый старый на Манхэттене лифт фирмы «Отис», управляемый вручную, с дверьми из красного дерева. Во-вторых, Примптон славился своим удивительным швейцаром-негром по имени Сендер. Сендер был высоким и жилистым и обладал исключительным чувством собственного достоинства. Он носил синий костюм, как у кондуктора, и, казалось, никогда не старился и не покидал свой пост. Некоторые жильцы считали, что ему нет еще и пятидесяти, другие полагали, что ему уже за сто, но никто не мог победить его в армрестлинге. У него был овальный шрам на лбу, прямо между глаз. Каждый год, ближе к Дню всех святых, жильцы начинали говорить, что Сендер родился с третьим глазом, который врачи удалили, как только перерезали пуповину.

Третьей поразительной особенностью Примптона было то, что Элиас Рук, архитектор и владелец здания, установил в каждой квартире ванны. Он закончил строительство в 1890 году и, будучи убежденным, строгим пресвитерианином, Примптон задумывал на века. Все стены и полы были сделаны из крепкого дуба. Каждое сводчатое окно было толщиной в несколько дюймов. Ванны были своеобразными произведениями искусства. Они были чугунные, с белой эмалью, латунными трубами и кранами. Если Рейчел рассчитывала поселиться в Примптоне, то уж она наверняка выяснила, что ни один жилец за все сто лет не жаловался на грязную воду в трубах, протечки или потрескавшуюся эмаль. Конечно, с годами большинство ванн заменили душами, включая и ванну Джейкоба. В Примптоне не полагалось выбрасывать старые ванны — в любом случае, они были вмонтированы в пол, — поэтому чаще всего нанимали водопроводчиков, чтобы поставить трубу, как мачту, и снабдить ее насадкой для душа. Эти люди, их было большинство, завешивали ванну пластиковой занавеской, быстро мылись и снова включались в жизнь города. Но некоторые жильцы не строили душей. Они подолгу нежились в горячей воде, размышляли о Сендере и о лифте, который никогда не ломался. Они ни о чем не беспокоились.