Американский Голиаф - [74]
– Все и ничего, – ответил Джордж. – Эту женщину терзает эскадрон демонов. Подозреваю, что-то с рассудком.
– Милая Анжелика, – вздохнула Лоретта. – Бедный Джордж.
– У меня нет времени жаловаться. Передо мной ясная цель. Побороть ужасную несправедливость.
– Ты это серьезно насчет исполина?
– Еще как серьезно. Серьезнее некуда. Да, я серьезно.
– Посмотри, какой поток света из этих окон, – сказала Лоретта. – Заливает, точно райский сад.
– Меня больше заботит сад Нибло. Залитый отвратительным и фальшивым низкопоклонством.
– Я скучаю без наших утренних свиданий, – призналась Лоретта. – У твоей Анжелики свои проблемы, у моего Бена – свои. Он живет ради этого хумидора и бредит сигарами. В его жизни нет места для Лоретты.
– Каждый несет свой крест, – ответил Джордж.
Лоретта растянулась на полу. Она лежала и светилась в самом центре радуги. Светло-карие глаза закрылись. Лоретта облизала губы.
– Я рада тебя видеть, Джордж. Если хочешь, можешь меня обнять. Только осторожно. Ничего не будет.
– Ничего не может быть, – сказал Джордж. – Что, если сюда заглянет плотник или водопроводчик?
– Никто не войдет, – ответила Лоретта. – Я знаю. Все заняты внизу.
– Анжелика в положении.
– Что ты сказал? – Лоретта села, открыла глаза и прикусила язык.
– Это правда. Я не хотел говорить, пока Саймон не вернется домой.
– Ребенок? – Лоретта подалась вперед. – Это же замечательно. – Она знала о приоритетах Саймона Халла; даже торжественному открытию «Хумидора Халлов» в Нью-Йорке не стоит тягаться с новостью о грядущем младенце. – Никогда бы не подумала, что женщина такого хрупкого сложения…
– Исполин, – сказал Джордж, – творит чудеса.
Дверь в Холл Халлов распахнулась, и на пороге возник Генерал-с-Пальчик. Он посмотрел вниз, на Лоретту и Джорджа, расположившихся на ковре.
– Приветствую, – изрек Генерал, касаясь котелка. – Я забежал между спектаклями посмотреть, далеко ли тут продвинулось с прошлой недели.
– Это мой зять, мистер Джордж Халл, – проговорила Лоретта, отрясая юбку. – А это наш хороший друг, любезный Мальчик-с-Пальчик.
– Сочту за честь, мистер Халл. Много о вас слышал.
– Пальчик? Пальчик Барнума? – прорычал Джордж, вскакивая на ноги. – Кровосос! Паразит! Ничтожество! Невежа! Мерзавец! Как посмел ты сюда явиться?!
– Он что, критик? – пятясь, поинтересовался Пальчик.
– Зачем ты грубишь? Что с тобой? Пожалуйста, простите моего зятя, Генерал. На него столько всего свалилось.
– Не волнуйтесь, дорогая. Хотя не могу даже вообразить причины подобного поношения. Будь он на фут выше, я потребовал бы сатисфакции. А так – всего наилучшего.
Сиракьюс, Нью-Йорк, 21 декабря 1869 года
Чурба Ньюэлл читал заметку, приготовленную для сиракьюсской прессы:
– «И пусть Принц Надувательства сколько угодно устраивает вульгарные представления и разряжает в пух и перья свою отвратительную подделку; мой ископаемый исполин – это подлинник, вызывающий подлинное восхищение, что с признательностью подтвердит всякий, кто приходил на него смотреть. Как ни жаль покидать раньше времени этот замечательный город, обстоятельства не оставляют выбора. Мы лишь надеемся, что жители нью-йоркской метрополии окажутся не менее радушны и гостеприимны, чем наши друзья в Соленом городе, и что, как только копия мистера Барнума обнаружит свою несостоятельность, вы с радостью встретите нас дома».
Каменного человека Джорджа Халла обернули в стеганые одеяла, уложили в обитый флагом сосновый ящик, установили на прочную платформу и повезли на железнодорожную станцию. В надежде на прощальное чудо повозку с исполином провожала стихийная процессия поклонников. К сожалению, их чаяния не оправдались, хотя одна женщина все же попробовала, отбросив костыли, танцевать на снегу; ей удалось повернуться два раза, после чего она потеряла сознание и рухнула в канаву.
Под барабанный бой почетного эскорта исполина погрузили в персональный пулмановский вагон, где кроме него ехали всего два пассажира – сиделка и Чурба. Взять сиделку придумал Джордж Халл, это могло навести на мысль, что Голиаф не просто окаменелость, – он хранит в себе искру жизни. Если исполин вдруг замычит, застонет, вздрогнет и потребует услуг медицины, они будут тут же ему оказаны. Разглядывая эту кругленькую, включенную в ассортимент крохотулю, Чурба думал, что, будь он ее больным, всяко не спешил бы поправляться.
– Как тебя зовут, девочка? – спросил Чурба, когда поезд тронулся. – Меня – Уильям Ньюэлл. Этого пацана в ящике нашли в Кардиффе, у меня на ферме.
– Я знаю, кто вы, мистер Ньюэлл. Я Эмми Планкетт из Болдуинсвилля, это рядом с Сиракьюсом.
– Ты вроде как волнуешься, мисс Эмми. Не надо. Исполин тебя не тронет, а я – человек богобоязненный.
– Я волнуюсь совсем не из-за исполина, то есть почти не из-за него, и уж точно не из-за вас. Я никогда не была в Нью-Йорке, а вокруг все только и говорят, какой это жуткий город.
– Чепуха, я и сам переживал, когда в Сиракьюс собирался, – сказал Чурба. – Фокус в том, что в Нью-Йорке никогда не были ни ты, ни я, ни мой исполин, насколько я знаю. В давние времена Голиаф, может, и забредал в те края, да только там была разве что поляна с травой. Ну так что с того? Город как город.
Каждая кошка приносит хозяйке дары со своей кошачьей охоты. Иногда это улитка, иногда — мышка, а иногда кошка приносит домой человеческий палец…Рассказ из мистической антологии о кошках «Финт хвостом».
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.