Американский Голиаф - [101]

Отобрав у Барса «Дядю Тома», Костомол втоптал ее ботинком в землю.

Генерал-с-Пальчик поднял красный мегафон:

– Приветствую всех и каждого в боксерском зале Джо Секиры – во дворце прекраснейших в мире кулачных боев. Сегодня здесь произойдет сражение века. Мифическая Битва гигантов, каждый из которых претендует не менее чем на бессмертную славу. Говорят, только один из них – истинное ископаемое, окаменевший человек, что водил дружбу с Адамом и Евой, помогал Ною строить ковчег, вынес казни египетские, бежал из рабства с Моисеем и мужественно стоял рядом с Господом нашим Иисусом Христом. Если один исполин настоящий, то другой – не брат ему, но жалкая хлопушка. Ком презренной глины, порождение руки шарлатана. Самозванец, достойный вашего презрения. Вы собрались здесь, чтобы решить, кто есть кто, так воспользуйтесь же для этого высшим достижением демократии, своим драгоценным правом голоса.

С потолка на платформу, установленную почти в центре арены, медленно опустился красно-бело-синий ящик для голосования. На крышке восседала прекрасно сложенная юная леди в костюме Коломбины и с ярким факелом в руке. Вскарабкавшись на ту же крышку, Пальчик поцеловал девицу в щеку.

– Отвечая на незаданный вопрос прекрасных дам, – продолжал он, – да, на этих выборах будут учтены их нежные голоса.

Немногочисленные женщины захлопали, мужчины принялись мычать и ругаться.

– Зря вы это, Барнум, – сказал Костомол.

– Мне нужна именно такая реакция.

– Поприличнее, пожалуйста, – обратился Пальчик к толпе. – Не забывайте, что мы живем в цивилизованное время. Так было далеко не всегда. И даже те очаровательные создания, что ныне приносят нам столько безмятежной радости, прежде не были столь податливы и покорны. Вспомним историю, эту сагу борьбы и войн, от которых невозможно было укрыться обеим половинам человечества. В былые времена даже прекраснейшие из бабочек обладали жалом. Дамы и господа, приготовьтесь к ужасающему зрелищу: впервые на сцене умопомрачительный танец амазонок!

Барабаны заиграли первобытный ритм. Пройдя двумя полукругами по боковым проходам, на ринг с воплями выскочили амазонки. На танцовщицах были корсеты, расшитые блестками – у одних золотыми, у других серебряными. На головах серебряных амазонок вместо шляп красовались длинноклювые попугаи, на золотых – капюшоны с рогами оленей. Девушки были босы и голоноги, а их руки обтягивали блестящие боксерские перчатки пастельных тонов, украшенные фальшивыми бриллиантами.

Под бой африканских барабанов красавицы-амазонки, вертясь и размахивая руками, окружали Мальчика-с-Пальчика. Тот с притворным испугом уворачивался от мускулистых ног. Барабаны били все сильнее, амазонки танцевали и боксировали, одни бойчее других.

– Полуголые женщины и насилие? – проговорил Костомол. – Меня это смущает.

– Всех смущает, – сказал телохранитель.

– Потрясение – это удовольствие, – возразил Барнум.

– M-да, если бы я знал, какого сорта шоу вы задумали, держал бы дверь на запоре, – сказал Костомол. – Джо Секира, должно быть, перевернулся в гробу.

Костомол Брайан перекрестился. Ему было хорошо известно, что покойному Джозефу Секейресу не в чем переворачиваться, ибо он нашел свое прибежище в виде мелких кучек, что удобряли сейчас сорняки Нью-Джерси.

– Сделано со вкусом, – сказал Барнум.

– Гадость и пакость, – сказал Черный Барс.

– Смотри внимательно, – сказал Барнум. – У каждой девушки во рту пакетики с томатной пастой. Когда они их раскусят, ты будешь клясться, что видел кровь.

– Омерзительно, – сказал Костомол.

– Зато впечатляюще.

Амазонки, перемазав накрашенные губки помидорными выделениями, одна за другой падали на брезентовый пол. Когда в живых осталась последняя, на ринг вернулся Мальчик-с-Пальчик поднимать вверх ее победительную руку. Затем павшие воскресли, выстроились в ряд, синхронно дернули ножкой и низко поклонились. Спрыгнули с ринга и по боковым дорожкам побежали к выходу. Африканские барабаны замолчали, их рокот сменился зловещей тишиной, и Барнум забеспокоился. Он ждал овации, а не всеобщего паралича.

– Перебор даже для Барнума, – сказал Костомол. Положение спас Мальчик-с– Пальчик:

– Да, жестокий час в судьбе человеческой расы. Но час тот давно миновал. Слава богу, прекрасное избавление. Мы разыграли перед вами этот потрясающий спектакль в образовательных целях. Дабы изобразить то, что представало каменным глазам нашего исполина, и дабы все оценили его мученический путь. Борьба и войны – общее наследие человека и зверя. К вселенской гармонии, куда мы все должны стремиться, ведет лестница, однако ее перекладины утыканы шипами. Прошлое – наш учитель, и сей учитель кричит: «Война – это не мир!» Да благословенна будет мудрость веков!

– Отлично, Генерал! – крикнул Барнум и захлопал в ладоши.

По залу Джо Секиры пробежало эхо редких аплодисментов.

– Быстро он перебирает ногами, этот ваш карлик, – сказал Костомол.

– Так уж и быстро? – спросил Черный Барс.

На другой стороне арены располагалась секция для прессы, откуда Барнаби Рак высматривал свою обреченную добычу. Прямо напротив Барнума и Брайана сидели Джордж Халл с Чурбой Ньюэллом и Бен Халл с Лореттой. Узнав Лоретту, Рак почувствовал в горле комок. Воспоминания, взбаламученные агентом «Справедливых», полились сейчас