Американская сексуальная революция - [35]

Вероятно, описка. Возможно речь идет о Франце I (1708-65), с 1745 г. император Священной Римской империи (прим. переводчика).

Глава V СЕКС В ТВОРЧЕСКОМ РАЗВИТИИ И УПАДКЕ ОБЩЕСТВ

В предыдущей главе было показано значительное влияние чрезмерной сексуальной свободы на ее последователей и на общество. Теперь мы подходим к еще более важной проблеме: Какова взаимосвязь, если она есть, между беспорядочной и воздержанной сексуальной жизнью, с одной стороны, и творческим развитием и упадком общества, с другой? Действительно ли фактор секса в значительной степени обусловливает социокультурный прогресс или регресс сообществ: племен, наций, религиозных объединений, империй и т. д.? Если да, то какой из распространенных типов поведения — свободное или умеренное, сдержанное или несдержанное — способствует культурному росту общества, а какой — его упадку?

Две гипотезы

Нижеследующие предположения, возможно, дадут ответы на эти вопросы. Мы начнем с двух главных гипотез, а затем выскажем обобщения определяющего характера.

1. Режим, который ограничивает сексуальную жизнь рамками признанного обществом брака и который морально осуждает и законодательно запрещает добрачные и внебрачные отношения, создает более благоприятные для творческого роста общества условия, чем режим свободных и беспорядочных сексуальных отношений, который не запрещает законодательно и не осуждает морально добрачные и внебрачные связи.

2. Режим, который допускает постоянную чрезмерную, незаконную и беспорядочную сексуальную активность, содействует утрате способности к культурному творчеству.

Чем можно доказать эти утверждения?

Прежде всего, совокупность данных, подтверждающих эти утверждения представляют все вредные последствия незаконного и неумеренного сексуального поведения, описанные в предыдущих главах, — физические, психические, моральные и социальные. Если сексуальные излишества и внебрачная сексуальная активность во всех отношениях вредны для лиц их практикующих, то они не могут не быть вредными и для творческого роста тех обществ, которые их терпят.

Очень важным является еще целый ряд доказательств. Он представляет тщательный, систематический индуктивный анализ распространенных видов сексуальной жизни в: (а) первобытных обществах с более и менее развитой культурной и социальной организацией; (б) исторических обществах в периоды их роста и упадка. Такой тип сопоставления показывает, что в более развитых или способных к творчеству дописьменных обществах сексуальная жизнь более сдержана и умеренна, чем в примитивных и менее творческих группах. Далее, это сравнение показывает, что в процессе существования исторических обществ периоды их культурного и социального роста почти всегда характеризовались очень умеренным сексуальным режимом, а в периоды упадка — сексуальной анархией.

Третью группу доказательств представляют недавние “эксперименты” в этой области, включая коммунистические режимы в Советской России и Китае, и поддающийся проверке рост сексуальной свободы у колониальных народов под влиянием западной культуры.

Данные, полученные в результате рассмотрения всех трех классов доказательств, вполне убедительны, особенно при сравнении с немногочисленными фрагментами шатких “доказательств”, выдвигаемых иногда сторонниками сексуальной свободы.

Теперь вернемся к доказательствам второго вида.

Среди нескольких исследований, посвященных формам сексуальной жизни у дописьменных групп, самым важным, вероятно, является “Секс и культура” Дж. Д. Ануина (J.D.Unwin. Sex and Culture. Oxford University Press, 1934). Его публикация едва ли была замечена в Америке, но сделанный в нем тщательный анализ некоторых доисторических народов и исторических обществ ставит его выше большинства последних трудов в этой области. Ануин так формулирует основную мысль этой замечательной книги: “в основе человеческой культуры лежит понятие чего-то сверхъестественного, таинственного и реакция на него. Силы, проявляемые во вселенной — характерное свойство этого чудесного явления”.

Усилия доисторических народов, направленные на понимание этих таинственных сил представляют их научную, религиозную, философскую, этическую и эстетическую деятельность. И из этих усилий вырастают наука и религия, философия и этика, а также другие культурные достижения и ценности. Этим объясняется, почему Ануин в качестве критериев состояния культуры берет: (а) характер верований о сущности тех сил, которые действуют во вселенной; и (б) вид шагов, предпринимаемых для поддержания правильных отношений с этими силами (т. е. обряды и т. д.).

Тщательно проанализировав множество обрядов и верований дописьменных и исторических народов, Ануин находит 4 великих модели человеческой культуры: (1) зоистическая культура — наиболее примитивная, не имеющая ни храмов, ни священников, ни погребальных обрядов, ни обрядов, связанных с важными переломными моментами в человеческой жизни, ни четких или разработанных верований в силы, действующие во вселенной; (2) манистиче-ская культура, которая имеет погребальные и некоторые другие обряды и некую смутную веру в высшие силы; (3) деистическая культура, которая имеет храмы, священников, разработанные погребальные и другие обряды, а также довольно стройную систему верований в высшие силы вселенной; (4) рационалистическая культура, в которой есть развитая и логическая система представлений о вселенной и ее силах, а также набор рационалистических обрядов или церемоний, отмечающих важные события в жизни человека и общества. Только народы, принадлежащие к последней модели, являются “культурными” в строгом понимании. Ануин показывает, что зоистический, манистический, деистический и рационалистический типы связаны с некоторыми другими культурными и социальными условиями.