Американская повесть. Книга 1 - [56]

Слишком горячо встреченные неграми, белые держались на почтительном расстоянии, где их не могли достать летящие с палубы топоры. Перед тем как сойтись вплотную, они хотели, чтобы раззадоренные их видом враги пошвыряли свои топоры в море и сами лишили себя своего наиболее смертоносного для рукопашной схватки оружия. Но негры разгадали их хитрость, и вскоре стальной град прекратился, однако многие на палубе «Сан-Доминика» вынуждены были вооружиться, взамен утраченных топоров, матросскими свайками, что, как и предполагалось, пришлось на руку нападающим.

Меж тем, со свежим ветром, фрегат продолжал резать носом волну; шлюпки то отставали, то подгребали ближе и давали по нему новые залпы.

Огонь был нацелен главным образом на корму, так как именно там столпились теперь все негры. Однако цель нападающих была не в том, чтобы перебить или искалечить негров, их следовало захватить вместе с судном. Для этого надо было взять судно на абордаж, но при таком быстром ходе шлюпки не могли пристать к борту.

И тут первому помощнику пришла в голову одна мысль. На верхушках мачт находилось несколько матросов-испанцев, и он крикнул им, чтобы они спустились на реи и обрезали паруса. Так и было сделано. К этому времени, по причинам, которые стали ясны потом, на палубе были убиты два испанца, сраженные не шальной пулей, а прицельными выстрелами, кроме того, как обнаружилось потом, залповым огнем был уже убит черный исполин Атуфал и испанец-рулевой. Теперь, без парусов и руля, фрегат сделался неуправляем.

Скрипя мачтами, он развернулся к ветру, медленно обратив к шлюпкам свой страшный нос со скелетом, который бледно мерцал в отлогих лучах встававшей луны, отбрасывая на посеребренные волны огромную ребристую тень. Одна рука мертвеца была простерта вперед, будто призывая белых к отмщению.

— «Следуй за мной!» — выкрикнул первый помощник начертанные под носовой фигурой слова, и лодки одновременно пристали к фрегату с правого и левого борта. Абордажные крючья и пики скрестились с топорами и свайками. А на шкафуте, сбившись в кучу на днище перевернутого баркаса, черные женщины затянули заунывную песню, и звон клинков служил ей зловещим припевом.

Поначалу атака белых почти захлебнулась; негры теснили их, матросы капитана Делано бились, точно всадники, одну ногу перекинув через борт и орудуя абордажными пиками, как хлыстами. Все было напрасно. Их одолевали. Тогда сплотившись потеснее, они вместе, все вдруг, с громким криком «ура» спрыгнули на палубу. Толпа чернокожих хлынула на них и сомкнулась над их головами. Несколько мгновений слышен был только глухой, подспудный гул — точно рыба-меч в морской глубине расправлялась со стаей черных рыбешек. Но скоро, снова сплотив строй и приняв в свое число находившихся на палубе испанцев, белые одержали верх и стали шаг за шагом теснить негров к корме. У грот-мачты их остановила баррикада из бочек и мешков, наваленных поперек палубы от борта до борта. Укрывшись за ней, черные искали передышки. Но матросы, не задерживаясь, перескочили через преграду и продолжали неотвратимо теснить врага. Негры отбивались уже из последних сил. Белолицые бились, сжав зубы и не произнося ни слова; еще несколько минут — и корабль был завоеван.

Не менее двух десятков негров было убито. Кое-кто пал от пуль, остальные же были посечены длинными клинками абордажных сабель, — такие же увечья, наверно, наносили англичанам привязанные к палкам серпы шотландских горцев у Престонпенса.[55] С противоположной стороны убитых не было, но имелись раненые, некоторые — тяжело, как, например, первый помощник капитана. Оставшихся в живых негров посадили под замок, и фрегат, отбуксированный шлюпками обратно в бухту, в полночь снова бросил якорь.

Не будем распространяться о последовавших событиях и приготовлениях, достаточно сказать, что, потратив два дня на починку «Сан-Доминика», оба судна вместе отплыли в чилийский порт Консепсьон, а оттуда в столицу Перу Лиму, где вице-королевский суд подверг все происшествие, с начала и до конца, самому тщательному расследованию.

Примерно на полпути в состоянии многострадального испанца, освободившегося от страшного бремени, наметились было некоторые изменения к лучшему; но дурные предчувствия не оставляли его, и действительно, незадолго до прибытия в Лиму ему опять стало хуже, настолько, что на берег его пришлось вынести на руках. Услышав его горестную историю, одно из многочисленных религиозных учреждений Королевского города предложило ему пристанище, и там его окружили заботы врача телесного и врача духовного, а один из членов братии вызвался смотреть и ходить за ним днем и ночью.

Ниже предлагаются в переводе выдержки из официальных испанских документов, которые, как можно надеяться, прольют свет на предыдущее повествование и в первую очередь откроют истинный порт отплытия и правдивую историю плаванья «Сан-Доминика» вплоть до того момента, когда он подошел к берегам острова Святой Марии.

Но выдержкам этим здесь следует предпослать одно предварительное замечание.

Цитируемый документ, отобранный нами среди многих других, содержит письменные показания Бенито Серено, первого свидетеля по названному делу. В них имеются подробности, вызвавшие поначалу у достопочтенных судей некоторое недоверие как по соображениям здравого смысла, так и по понятиям сугубо научным. Трибунал склонялся к мнению, что свидетелю, чей рассудок не мог не пострадать от пережитого, примерещилось кое-что, не имевшее в действительности места. Однако впоследствии показания оставшихся в живых матросов в отдельных, весьма странных частностях совпали с рассказом капитана и послужили ему убедительным подтверждением. Так что трибунал, вынося смертные приговоры, основывался на данных, которые без неопровержимого подтверждения должен был бы отвергнуть как ложные.