Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [8]

31 мая генеральный консул Харрис телеграфировал из Иркутска: «У меня есть следующее предложение, с которым согласен генеральный консул Франции. Я предлагаю Советам в Красноярске и в других городах к западу от него разрешить чешским поездам продолжить движение в Иркутск, где генеральный консул Франции и я встретим чешского делегата с белым флагом, после чего по договоренности между чехами и Советами три чешских поезда отправятся во Владивосток, имея для охраны тридцать винтовок на каждый поезд».

Речь идет о тех чехах, которые, по словам генерала Гайды, покинули Иркутск и будут наказаны, как только он сможет с ними связаться.

31 мая генеральный консул Харрис телеграфировал полковнику Эмерсону, что на вокзале в Иркутске завязался бой между чехами и красноармейцами, а два других чешских поезда, в которых ехали около тысячи чешских солдат, прибыли на ближайшую станцию к западу от Иркутска, где также вступили в бой. После этих столкновений генеральному консулу Харрису и французскому консулу удалось добиться разоружения чехов и отправить их на восток. Поезда следовали в сопровождении советских представителей и имели по тридцать винтовок на каждый эшелон. Генеральный консул Харрис взял с русских обещание беспрепятственно пропустить чехов на восток. Представители советских властей задали вопрос, почему чехов не вывозят из Владивостока. Им ответили, что «мы не имеем соответствующих транспортных средств».

Если союзники действительно собирались переправить чехов на Западный фронт во Францию, то кажется странным, что они не подготовили никаких судов для перевозки их из Владивостока. Я однозначно придерживаюсь мнения, что на 28 мая 1918 года они не имели намерения отправлять чехов на Западный фронт. Я не могу сказать точно, когда было принято такое решение, но по меньшей мере двумя месяцами и шестью днями раньше я получил предписание, где содержалась следующая фраза: «Име ется срочная и обоснованная необходимость оказать помощь чехословакам». Все иностранные представители были проинформированы об этом намерении в отношении чехов в течение следующего месяца.

Естественно, что в то время, о котором идет речь, между чехами и русскими возникло напряжение. Чехи двигались по незнакомой стране, где атмосферу определяли слухи о кознях и заговорах. Советы не только беспокоили намерения чехов в Сибири, но они, безусловно, чувствовали, что передвижение по стране вооруженных иностранных войск было бы унизительно для их достоинства и нарушало их суверенные права. Полковник Эмерсон был озабочен не только необходимостью добраться до Вологды, находящейся в европейской части России, его волновало, чтобы Транссибирская железная дорога не оказалась выведена из строя. Для того чтобы реализовать свои чаяния, он сказал генералу Гайде, что, ввязавшись в военные столкновения, чехи ничего не выиграют, если они действительно хотят добраться до Владивостока. Генерал Гайда заявил, что, как только к власти придет новое правительство, оно остановит Советы и снимет беспокойство по поводу возможного разрушения мостов и тоннелей.

Капитан Кадлец, участвовавший в переговорах полковника Эмерсона и Гайды, заявил по поводу нового правительства следующее: «Теперь, когда сформировано новое правительство, оно сделает возможным наше продвижение вперед». Полковник Эмерсон ответил: «Независимо от того, какое бы новое правительство ни было сформировано, вы должны признать, что на данный момент власть находится в руках Советов. И они, несомненно, в состоянии блокировать ваше движение во Владивосток». Гайда возразил: «В течение десяти дней в Иркутске может быть установлена другая власть». Гайда также заявил, что те населенные пункты, которые они заняли, перешли в подчинение новому правительству и они могут воспользоваться имеющимися винтовками, чтобы оказать ему помощь.

Это ясно указывало на то, что чехи участвовали в ликвидации советской власти в этих населенных пунктах и устанавливали там власть «нового правительства», которое часто упоминалось на этих переговорах.

1 или 2 июня генеральный консул Франции отправил Гайде из Читы следующее послание: «Эшелонам 7-го полка. Советское правительство предлагает любое содействие, для обеспечения вашего проезда. Не позволяйте, чтобы вас втянули во внутреннюю политическую борьбу». Очевидно, что этот французский представитель не был проинформирован о планах французов.

4 июня он писал американскому консулу Томасу, находившемуся в поезде полковника Эмерсона: «Есть ли у генерала Гайды, командующего чешским корпусом, понимание, что его обязанность просто обеспечить продвижение эшелонов на восток? Посоветуйте ему никоим образом не отклоняться от инструкций, полученных от французского и американского консулов, и помнить вполне определенные предписания, данные профессором Масариком».

В 20:00 3 июня обе стороны встретились на железной дороге и провели переговоры в вагоне полковника Эмерсона. 4 июня в 3:00 было подписано шестидневное перемирие, применительно к Мариинску. 4 июня полковник Эмерсон и майор Слотер отправили генеральному консулу Харрису в Иркутск сообщение, в котором, в частности, писали: «Теперь чешские и советские представители пришли наконец к соглашению, обеспечивающему продвижение чехов на восток. Советы согласились разрешить чехам следовать в полном вооружении. Белогвардейцы в Ново-Николаевске, Томске и Мариинске используют эту ситуацию, чтобы вооружиться и взять перечисленные города под свой контроль. До своего отъезда чехи отказываются возвращать Советам власть в этих городах».