Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [10]

Эта информация успокоила полковника Эмерсона в том смысле, что Соединенные Штаты являются участником июньской интервенции. Он немедленно прекратил свои попытки добраться до Вологды, чтобы представить доклад послу Соединенных Штатов мистеру Френсису, и, решив как можно скорей ехать в Иркутск, чтобы предложить свои услуги для обеспечения работоспособности железной дороги, 26 июля отбыл из Омска.

19-го числа он заявил: «Мы обратили внимание, что по всей железнодорожной линии поддерживается идеальный порядок, а те немногие чехи, которые остались в городах, выполняют функции полиции».

Эта информация подтверждает то, что было очевидно после того, как чехи 28 мая, благодаря своим согласованным действиям, заняли населенные пункты вдоль Транссибирской железной дороги и Советы не смогли или не захотели сдержать нападение чехов.

Удивительным совпадением является то, что 15 июля полковник Эмерсон получил известие от генерального консула Соединенных Штатов Харриса о том, что Соединенные Штаты намерены принять участие в интервенции в Сибирь, а в моем предписании, датированном 17 июля, говорится об абсолютной уверенности со стороны президента Вильсона в том, что Соединенные Штаты не будут принимать участия в военной интервенции в Россию. На это определенно указывает следующая фраза в моем предписании: «Таким образом они (США) в принципе не могут принимать участия или санкционировать такую интервенцию». Мое предписание, процитированное выше, показывает, что Соединенные Штаты были очень решительно настроены не принимать участия в военных операциях в России и предупредили союзников, что если те будут настаивать на своих планах по поводу военной интервенции, выходящей за рамки намерений США отправить немногочисленный контингент американских войск в Сибирь и Архангельск, Соединенные Штаты могут счесть себя обязанными полностью отказаться от сотрудничества с ними в России.

Трудно представить себе, как еще более ясно можно выразить намерение Соединенных Штатов в отношении использования американских войск в Сибири. Цитаты, скрупулезно скопированные из стенограммы доклада полковника Эмерсона, показывают, что чехам никогда не угрожала опасность подвергнуться агрессии со стороны Советов. Такой опасности определенно не существовало до тех пор, пока чехи придерживались своей цели добраться по Транссибирской железной дороге до Владивостока. Чехи сами были агрессорами, и доклад полковника Эмерсона показывает, что Советы хотели, чтобы чехи покинули Сибирь, для чего готовы были в значительной степени пойти им навстречу в осуществлении этого желания. Чехи же не только оккупировали города, в которых оказались их эшелоны 28 мая, но по крайней мере в одном из них, в Мариинске, захватили оружейный склад, принадлежавший Советам, и полностью вооружили своих людей винтовками, патронами, пулеметами и всем прочим, что им хотелось иметь.

Таким образом, вопрос о безопасности чехов, каким он представлен в докладах полковника Эмерсона, радикально отличается от общепринятого представления о том, что она подвергались серьезному риску. Чтобы помочь читателю правильно оценить доклад полковника Эмерсона, мне кажется полезным предоставить ему кое-какую информацию о прошлом полковника и его личных качествах. Полковник Эмерсон практически вырос на Великой северной железной дороге. Он начал работать там еще подростком и уехал оттуда в Сибирь, будучи генеральным управляющим. До того как я встретился с ним во Владивостоке, мы не были знакомы, но мистер Джон Ф. Стивенс говорил мне, что считает его самым лучшим железнодорожным специалистом в Соединенных Штатах. Эмерсон был человеком, чей вид, манера говорить и поведение в отношении данных ему поручений внушали уверенность в его преданности делу, и чем больше вы узнавали его и его работу, тем глубже становилась эта уверенность.

Я не встречал в Сибири человека, который так мало интересовался бы дрязгами российских политических группировок, как полковник Эмерсон. Он находился в России с одной-единственной целью: помочь русским наладить работу железной дороги, и никакая другая деятельность его не интересовала.

Все те, кто были в Сибири в то время, когда там находились американские войска, и знает, какое предубеждение существует в отношении тогдашних событий, поймут, почему я попытался дать беглую характеристику полковнику Эмерсону.

Действия генерального консула Харриса, известившего полковника Эмерсона о том, что он получил подтверждение сообщения о намерении союзников и Соединенных Штатов осуществить интервенцию в Сибирь, и его последующие действия в соответствии с этой информацией создали непонятную ситуацию. Следует иметь в виду, что это заявление было сделано за два дня до того, как 17 июля Государственный департамент сформулировал линию поведения правительства Соединенных Штатов, которая две недели спустя была доведена до моего сведения в качестве руководства к действию.

В то время когда политика Соединенных Штатов по отношении к России, сформулированная Госдепартаментом, твердо заверяла русских и уведомляла союзников, что Соединенные Штаты не станут вмешиваться во внутрироссийские конфликты, представитель Государственного департамента, генеральный консул США в Сибири господин Е. Х. Харрис заявлял жителям Сибири, что Соединенные Штаты участвуют в интервенции, означавшей вмешательство во внутренние дела русских.