Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [65]

В связи с этим министр иностранных дел Омского правительства господин Сукин рассказал находившемуся в Омске майору Слотеру следующее: «Если вы еще не знаете, то я могу вам сказать, что у американцев на Дальнем Востоке не достаточно войск на случай экстренной необходимости, которая может возникнуть, если у вас появятся проблемы с Калмыковым и Семеновым. Если понадобится, японцы всегда готовы поддержать их всеми возможными способами, в том числе военной силой».

В это же время ко мне пришел глава земства Приморской области, господин Медведев, который также подтвердил то, о чем рассказал генерал Хорват. Эти три человека принадлежали к совершенно разным общественным кругам, а Медведев к тому же к другой политической партии. Соответственно, эти трое никогда не собрались бы вместе, и уж тем более с целью рассказывать мне сказки.

Помимо них ко мне пришел полковник французской армии, чье имя я помню, но не считаю разумным предавать гласности, и рассказал, что казаки пытались купить у французов винтовки, и он уверен, что они планируют нападение на американцев.

Когда вернулся капрал, избитый казаками, я написал генералу Розанову письмо с требованием назвать имена казаков, которые арестовали капрала, а также имена двух казачьих офицеров, которые его били, и принести публичные извинения за эту выходку в местной прессе. Ответа я не получил.

Через неделю после того, как письмо было отослано, в американскую штаб-квартиру по какому-то делу явился начальник штаба генерала Розанова, но я известил его, что не стану иметь никаких дел со штабом Розанова, пока не получу ответа на свое письмо. Я никогда не слышал об этом прямо, но видел в прессе, что в Вашингтоне заявили, будто бы подобающие извинения за это оскорбление были принесены. Я не имею понятия, где и кем были принесены эти извинения, но с тех пор я больше никогда не имел дела ни со штаб-квартирой генерала Розанова, ни с ним самим. 31 января 1920 года он был свергнут.

По возвращении из Омска я нашел у себя на столе донесение о зверском и отвратительном убийстве, совершенном японцами. В этом донесении сообщалось, что 27 июля 1919 года в городе Свиягино, находившемся в зоне ответственности американских войск, рота японских солдат под командованием японского майора арестовала девять русских. Американскому командиру японцы объяснили, что подозревают этих людей в том, что они большевики.

Русским сказали, что, если они дадут информацию о большевиках, их отпустят. Четверым из девяти разрешили уйти. Оставшиеся пятеро «были зверски избиты», но отказались говорить.

Как и в предыдущем случае, Свиягино не входило в зону ответственности японцев.

Японцы начали вести себя так, как будто собираются казнить пятерых русских, отказавшихся давать им информацию, и, как только это стало очевидным, американский командир выразил протест, но безуспешно. В донесении о казни сказано следующее: «Пятерых русских подвели к могилам, которые вырыли неподалеку от железнодорожной станции. Им связали за спиной руки, завязали глаза и заставили встать на колени у края могил. Два офицера-японца сняли шинели, вынули сабли и стали рубить ими шеи жертв. Когда первый упал в могилу, японские солдаты с радостными криками принялись колоть его штыками. Двое были обезглавлены, остальных засыпали землей заживо».

К сожалению, должен сказать, что несколько американских офицеров и солдат стали свидетелями этой казни.

Такие казни японцы устраивали не потому, что жертвы совершили какие-то преступления, а потому, что их подозревали в принадлежности к большевикам.

Это убийство произвело на меня настолько сильное впечатление, что я приказал офицеру, командовавшему американцами в Свиягине, приехать в нашу штаб-квартиру во Владивостоке и в присутствии начальника японского штаба заявил, что он должен был применить силу, чтобы предотвратить казнь. Я также сказал начальнику японского штаба, что, если японцы попытаются повторить подобное в зоне американской ответственности, это приведет к столкновению между японскими и американскими войсками.

Он ответил, что хотел бы проверить эти сведения. Я ответил, что не стану чинить препятствия, если он захочет провести расследование, но надеюсь, что он сообщит мне о результатах, и он пообещал мне это сделать. Примерно пять недель спустя он приехал ко мне и сказал, что должен признать правдивость полученного мной донесения, однако хочет, чтобы я знал, что данный случай не соответствует практике японской армии.

9 июня 1919 года я получил от полковника Морроу из Верхнеудинска следующее донесение: «Бронепоезд Семенова постоянно вмешивается в работу железной дороги. Его люди захватывают вагоны, запугивают служащих, мешают работе железнодорожных бригад, постоянно угрожают моим солдатам, охраняющим железную дорогу, обстреливают и останавливают русские войска, следующие на фронт. Вчера 8 июня в 5 часов вечера на встрече с генерал-майором японской армии Йоши, военным комендантом Межаком и командующим русскими войсками в Березовке генералом Печинько я на основании указанного выше потребовал, чтобы бронепоезд Семенова был выведен из сектора американской ответственности. В то же время я проинформировал их, что в случае, если мое требование не будет выполнено в течение двадцати четырех часов, я уничтожу этот бронепоезд».