Американец - [139]

Ньюмен не отрывал глаз от тлевших в камине поленьев, но слушал свою собеседницу с нескрываемым интересом. В конце концов он сказал:

— Я не хочу больше вспоминать этих людей, и слышать о них тоже не хочу.

С этими словами он достал из бумажника сложенный листок, с минуту разглядывал его, потом встал и подошел к камину.

— Сейчас я с ними покончу, — сказал он. — Рад, что вы будете свидетельницей. Смотрите! — и он бросил листок в огонь.

Миссис Тристрам замерла с иглой в руке.

— Что это за листок? — спросила она.

Ньюмен прислонился к камину, потянулся и глубоко, глубже обычного, вздохнул.

— Теперь я могу вам сказать, — проговорил он после недолгого молчания. — В этой записке — постыдная тайна Беллегардов. Если бы она стала известной, они были бы обесчещены навсегда.

Миссис Тристрам с укоризненным стоном выронила вышивание.

— О, ну как же вы мне ее не показали?

— Я думал это сделать. И не только вам — всем собирался ее показать. Я хотел таким образом расквитаться с Беллегардами. Я их предупредил об этом, и они испугались. Вы говорите, они живут в деревне? Это потому, что они предпочитают держаться подальше от скандала. Но я отказался от своей затеи.

Миссис Тристрам снова начала медленно делать стежки.

— Совсем отказались?

— О да.

— И что, эта их тайна очень страшная?

— Да, очень.

— Что до меня, — проговорила миссис Тристрам, — то мне жаль: напрасно вы передумали. Я бы все отдала, чтобы прочесть эту записку. Вы же понимаете, меня — вашу рекомендательницу и покровительницу — Беллегарды тоже оскорбили. Так что и я была бы отомщена. А как вы завладели этой бумагой?

— О, это долго рассказывать. Во всяком случае, честным путем.

— И они знали, что она у вас?

— Знали, я им сказал.

— Господи, как интересно! — вскричала миссис Тристрам. — И вы заставили их валяться у вас в ногах?

Ньюмен помолчал.

— Ничего похожего. Они сделали вид, будто им все равно, будто они ничуть не боятся. Но я-то знаю, что это не так, я видел, как они напуганы.

— Вы уверены?

Ньюмен ответил ей долгим взглядом.

— Уверен.

Миссис Тристрам снова начала медленно вышивать.

— Они вас проигнорировали, да?

— Да, — согласился Ньюмен. — Похоже на то.

— А вы пытались, угрожая им позором, заставить их изменить решение? — настойчиво допытывалась миссис Тристрам.

— Да, но они вывернулись. Я поставил их перед выбором, но они нашли ловкий ход — объявили мою улику подделкой и обвинили меня в шантаже. Однако они испугались, и очень, — добавил Ньюмен. — А мне только того и нужно было — я отомщен.

— Как досадно слышать ваши разговоры об «улике», когда улика уже сожжена, — заметила миссис Тристрам. — А может, она еще не вся сгорела? — сказала миссис Тристрам бросив взгляд в камин.

Ньюмен заверил ее, что от записки ничего не осталось.

— Ну что ж, — заключила миссис Тристрам, — надеюсь, вас не очень расстроит, если я скажу, что вряд ли вы сильно встревожили Беллегардов. Мне кажется, они вас проигнорировали, как вы выразились, только потому, что были уверены — несмотря на все ваши разговоры — вы свои угрозы в исполнение не приведете. Их уверенность проистекала не от сознания собственной невиновности, не от убежденности, что они всегда сумеют от всего ловко отмахнуться, нет! Посоветовавшись друг с другом, они еще больше укрепились во мнении, что у вас слишком благородный характер! И, как видите, оказались правы!

Ньюмен машинально обернулся взглянуть на записку в камине, но она уже сгорела дотла, даже пепла от нее не осталось.