Америка. Глазами русского ковбоя - [35]

Я хочу ненадолго отвлечься от проблем автостопа, чтоб ы чуть больше сказать о Набокове. «Лолиту», свой шедевр, он написал и издал в 1955 году по-английски, и только через 10 лет перевел и издал на русском языке, без особой надежды, что она попадет в руки советского читателя, что тогда и произошло. Мне хочется здесь привести сравнение Набоковым двух языков, которыми он владел в совершенстве, но решил их сравнить (извинительно) в постскриптуме к русскому изданию:

«Телодвижения, ужимки, ландшафты. Томление деревьев, запахи, дожди, тающие и переливчатые оттенки природы, все нежно-человеческое (как ни странно), а также все мужицкое, грубое, сочно-похабное выходит по-русски не хуже, если не лучше, чем по-английски, но столь свойственные английскому тонкие недоговоренности, поэзия мысли, мгновенная перекличка между отвлеченнейшими понятиями, роение односложных эпитетов – все это, а также все, относящееся к технике, модам, спорту, естественным наукам и противоестественным страстям, становится по-русски топорным, многословным и часто отвратительным в смысле стиля и ритма. Эта неувязка отражает основную разницу в историческом плане между зеленым русским литературным языком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква, языком английским: между гениальным, но еще недостаточно образованным, а иногда довольно безвкусным юношей и маститым гением, соединяющим в себе запасы пестрого знания с полной свободой духа! Свобода духа! Все дыхание человечества в этом сочетании слов».

Правда, в англоязычном издании маэстро пропел нескол ько другую песню: «Лично моя трагедия – которая не может и не должна кого-либо касаться – это то, что мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка, лишенного в моем случае всей той аппаратуры – каверзного зеркала, черно-бархатного задника, подразумеваемых ассоциаций и традиций – которыми туземный фокусник с развевающимися фалдами может так волшебно воспользоваться, чтобы преодолеть по-своему наследие отцов». На самом деле Набоков был международным волшебником и его «Лолита» переведена на десятки языков.

Я свою книгу пишу также на двух языках и, не претендуя на сравнение себя с Набоковым, должен с ним согласиться в плане богатства и образности английского язык а. Хочу только добавить, что наша знаменитая матерщина отнюдь не богаче английской, вобравшей в себя мат языков бывших колоний и постоянно пополняемой новыми перлами. Наряду с долларом английский мат постепенно завоевывает наши, отнюдь не девственные, матерные просторы, а теперь еще подкрепляется жестом среднего пальца.

Ну а что касается автостопа, то, насколько мне помнится, Джон Стейнбек путешествовал со своей собакой Чарли по Америке лет через десять после Лолиты или Набокова, о чем также написал книгу. В ней он рассказывал о многочисленных встречах и разговорах с голосующими, которых он подобрал. Читал я эту книгу по-английски, поскольку на русский язык ее тогда не перевели. Популярный в СССР своими «Гроздьями гнева», автор навлек на себя ярость советских филистеров некритическим описанием вьетнамской войны и не совсем этическим восторгом от расстреливания вьетконговцев с борта американского вертолета.

В те годы весьма известная актриса Джейн Фонда была на стороне вьетконговцев и, приехав в Северный Вьетнам с миссией мира, расстреливала из зенитки советского производства своих родных американских асов. Ей эта эксцентричная эскапада тоже боком вышла – американские ветераны подлянки Джейн не простили, и с тех пор скрывается миленькая предательница американского народа за спиной и другими частями тела богатого мужа. Как я уже писал, Тэд Тернер купил ей уютное ранчо в штате Монтана, где она размножает бизонов, делая вылазки за покупками в Париж и Лондон.

Что-то занесло меня в сторону от темы и дороги, по которой еду. Так вот – во времена Стейнбека автостопщиков было много, но их не очень боялись. Еще больше их стало в 60-е годы, когда испуганная вьетнамской войной молодежь бросилась в бега и стала носиться по городам Америки в поисках мира, любви и наркотиков. Бывший президент Клинтон тоже был в бегах, но, как уверяет, марихуаны не курил, то есть во рту самокрутку держал, но не затягивался – этакий миленький мазохист, то есть садист неудавшийся. Но если подобное он делает и с женщинами, то гореть ему, как Никсону, в огне импичмента.

Когда у меня была машина, я всегда подсаживал людей, не боясь пули в лоб и ножа в бок. Но я фаталист, помнящий поговорку: «Кому суждено быть повешенным, не утонет». Я даже в телегу людей подсаживал, только ненадолго – Ванюшу жалко, но если бы встретилась подходящая Лолиточка, то и подольше бы провез.

На полпути между тюрьмой и городом подъехали показать дорогу мои будущие хозяева Джэй Петерсон и Джуди Вильямс. Предполагалось, что Джэй поселит меня в своем доме, а Джуди даст пристанище Ване на конюшне. Джэй преподавал музыку и был органистом в частном колледже. Джуди вела уроки английского языка в школе для слепых и недоразвитых детей.